Почти такие же ответы они получили от спелеологов, с единственным отличием: Эльзе удалось раздобыть адрес одного из родоначальников клуба, давно уже пребывающего на заслуженной пенсии.

— Поговорите с ним! — посоветовала Ксюша, девушка, замещавшая отсутствующего председателя. — Данила Тарасыч начинал с каменоломен, облазил все, что можно. Вдруг да вспомнит чего-нибудь.

Казимир с Лизой отправились разыскивать старика. Откровенно говоря, по рассказам Ксюши они ожидали увидеть дряхлого старца, лет сто назад впавшего в маразм. Можно лишь представить их удивление, когда, постучав в калитку скромного домика на окраине, они увидели приближающегося к ним невысокого, удивительно подвижного мужчину. Возраст выдавал лишь короткий, совершенно седой ежик жестких волос на крупной, правильной формы голове. Дочерна загорелое лицо, крепкий сильный торс и длинные, увитые тугими жилами руки никак не соответствовали возрасту Данилы Тарасыча. Невзирая на прохладный апрельский день, он вышел из дома в одних брюках, босой. А по словам той же Ксюши, ему уже было далеко за восемьдесят.

Он остановился перед распахнутой калиткой, пытливо разглядывая пришедших удивительно яркими, совсем молодыми карими глазами.

— Здравствуйте, меня зовут Лиза, я могу увидеть Даниила Тарасовича? — обратилась к нему Эльза. — Мне дали этот адрес в клубе спелеологов.

— Ну, если вам нужно его просто увидеть — смотрите. Когда решите, что хотели спросить, скажите, — улыбнулся в ответ мужчина.

— Так это вы?! — воскликнула Лиза. — Никогда бы не поверила!

— Вам, милая, показать паспорт? — рассмеялся Даниил Тарасович. — Проходите в дом, рассказывайте, что привело вас ко мне.

— Значит, говорите, вот здесь? Ну, что я могу сказать, есть там несколько выработок, но относительно небольших. Думаю, начали камень там брать лет пятьсот назад, а то и меньше, но вскоре забросили. Давно я там был, уже не помню точно деталей, но несколько довольно больших залов там есть, это точно. Съездить бы на место, посмотреть, что и как. А зачем вам это? — спросил Даниил Тарасович, склонившись над картой, разложенной на столе.

— Мы представляем частный телеканал, это нужно нам для работы над одним проектом, — объяснил Казимир.

— Если вы задумали там что-то снимать, не советую, риск слишком велик. Штольни без крепежа. Все может обрушиться в один момент, — остановил его хозяин.

— Нет, вы неверно меня поняли, съемок в пещере не будет, если в нее и понадобится войти, то только одному человеку, мне.

— Вы что, спелеолог? — прямо спросил Даниил Тарасович.

— Нет, мне, если говорить откровенно, вообще не приходилось одному бывать в пещерах. Но если понадобится для дела, пойду не задумываясь, — заявил Казимир.

— Если идти, то только вдвоем, я уже говорил, там опасно. Единственное, что мы можем сделать сегодня, — это съездить посмотреть, есть ли еще входы. В свое время их завалили, вскоре после войны. Попросту взорвали. Но не исключено, что со временем они открылись или вода вымыла новые.

— А что, если поехать сейчас? — вмешалась Лиза. — Вы не могли бы составить нам компанию, Даниил Тарасович? Мы быстро, на машине подъедем, посмотрим. Вы на месте нам все и объясните. — Умеете вы, Елизавета, уговаривать! — рассмеялся Даниил. — Сейчас оденусь — и отправимся.

Назад к лодочной станции они возвращались молча. Крутили педали и думали о своем. Николай, потрясенный пережитым, не знал, что теперь делать, как себя вести с Верой. Но одно он знал твердо: за нечаянную ласку можно, оказывается, отдать очень и очень многое. Особенно если за всю жизнь такое когда-то позволяла себе разве что мама. Нет, он не был в обиде на Виолетту. Она никогда не допускала почти никаких проявлений нежности, даже в постели ее поцелуи оставались холодно-размеренными и уже много лет не побуждали абсолютно ни к чему. Видимо, потому он и оказался совершенно не готов к робкому, ни к чему не обязывающему прикосновению Веры. Но до чего же хотелось испытать это вновь!

Николай не был решителен с женщинами. По большому счету, ведь не он женился на Виолетте, она сама решила все за него. И до последнего времени инициатива в отношении постели и во всем прочем всегда исходила от нее. Один или два раза Николай попробовал навязать ей нечто свое, но получил такой жесткий отпор, что решил больше не экспериментировать. Пусть уж все остается как есть — не было бы хуже. Даже решение оставить его одного в спальне Николай воспринял спокойно, уже давно отношения с женой стали ему немного в тягость. Работа занимала значительно больше, чем жена, по крайней мере, он так считал. Наверное, Николай остался бы при своих убеждениях, если бы не Вера. Всего лишь одно прикосновение разбудило в зрелом мужчине такую бурю эмоций, какой он не испытывал ни разу за всю прежнюю жизнь. Усадив женщину в машину, он взялся за руль и только теперь почувствовал непонятный дискомфорт. Оказалось, что просто забыл обуться. Вера с откровенным любопытством посмотрела на него, но воздержалась от комментариев. Николай был очень благодарен ей за это. Любое неверно сказанное слово могло в этот момент больно ранить его.

Первые слова он произнес, когда подъезжал к дому Веры:

— Вера, простите, я, наверное, не оправдал ваших ожиданий. Вы, скорее всего, не захотите со мной больше встречаться. Извините.

— Вы удивительный человек, Николай. Мне с вами очень спокойно. Я была не права. До свидания! — И, подавшись к нему, неловко поцеловала в щеку.

Весь вечер Николай не находил себе места, он пытался читать, но не понимал смысла написанного, телевизор раздражал, компьютер вызывал тошноту. Запершись в ванной, он долго лежал в горячей воде, глядя, как беснуются пузырьки воздуха, и размышлял о том, как могла сложиться его жизнь, не женись он на Виолетте. Подобные мысли никогда не посещали его прежде. Николай считал, что в семье главное — покой и понимание. Вдруг выяснилось, что простая, нечаянная ласка неожиданно перевернула все, заставила произвести переоценку ценности, задуматься о правильности когда-то принятого решения.