Буссенар Луи
Шрифт:
С тех пор он больше не подавал признаков жизни, что не могло не радовать д’Амбрие, не терпевшего принудительного общения.
Исчезла и шлюпка Прегеля по другую сторону ледового барьера. То ли он ее спрятал где-нибудь в укромном месте до лучшей погоды, чтобы перевезти на корабль, то ли потерял. Впрочем, на «Галлии» это никого не интересовало.
С самого утра работа на «Галлии» шла полным ходом. Судно готовили к зимовке. С северной стороны из ледяных блоков строили стену для защиты от ветра и снежных буранов. Блоки скрепляли смесью воды со снегом.
В гренландских непромокаемых сапогах и легких меховых куртках моряки после сытного завтрака с удовольствием трудились на воздухе.
Весело перекликаясь, они отпиливали огромные кубы льда, на вагах подтаскивали куда следовало, поливали водой со снегом и укладывали.
— Клади плотнее, ребята! И побыстрее, а то вода замерзает.
Несмотря на теплые рукавицы, руки все-таки стыли.
— Разминка! — командовал капитан, и матросы, как школьники на перемене, делились на группы, и начиналась игра в сражение.
Снарядами были снежки.
— Огонь! — кричал капитан, и начинался бой.
Снежки летели со всех сторон.
— Прямехонько в тебя, Наковальня!
— В глаз угодил, старина Землеход!
— Береги нос, Гиньяр!
— В меня!.. Я ранен!
— Чур, не обижаться!
— На вот тебе!
За каких-нибудь десять минут моряки успевали согреться.
— Прекратить огонь! — командовал д’Амбрие. — За работу, друзья!
Все хватались за топоры, пилы, ломы. Стена росла на глазах и за два дня достигла семи метров высоты. Этого было больше чем достаточно!
Закончив постройку, занялись судном.
Палубу очистили от снега, покрыли брезентом, пропитанным гудроном [79] , сверху насыпали ровный слой снега, утоптали, полили водой и присыпали угольной пылью из топок, чтобы не было скользко. Такой настил надежно защищал внутренние помещения от проникновения воды сверху и сохранял тепло, а в очень холодные дни служил местом для прогулок. С него легко было убирать снег.
После палубы стали обустраивать внутренние помещения. Капитан распорядился снять перегородку между каютами матросов и командования. Весь экипаж теперь находился в одинаковых условиях: общая спальня, общий стол, общее отопление.
79
Гудрон — густая черная масса из смол и нефтяных остатков.
Просторное помещение хорошо освещалось электричеством.
Как известно, резкая смена температуры опасна для здоровья, отражается на кровяном давлении и может даже вызвать мгновенную смерть. Поскольку внутри поддерживалась постоянная температура, плюс двенадцать градусов, а снаружи бывало сорок — сорок два градуса ниже нуля, при входе устроили что-то вроде тамбура, где полагалось пробыть минут пять, прежде чем войти или выйти. Летящее Перо прозвал его «шлюзом».
Однако важно было защититься не только от холода, но и от сырости. Для этого установили вытяжной вентилятор, а по углам разместили баночки с каустической известью [80] и поташем [81] , поглощавшими влагу и углекислый газ.
80
Каустическая известь — химический продукт, применяемый в мыловарении, в текстильном деле и т. д.
81
Поташ — калиевая соль угольной кислоты, используется при производстве стекла, мыла и проч.
Каждый день, если позволяла погода, помещение проветривали, а тюфяки выносили сушить на мороз.
Собак перевели в специально устроенное для них закрытое деревянное помещение у ледяной стены. Дверь в него запирали, на случай если бы появился медведь.
Теперь оставалось установить распорядок дня, режим питания и мероприятия по физической гигиене.
Для зимовщиков это очень важно, если учесть специфические болезни Севера, особенно цингу.
Существовала еще одна опасность — депрессия [82] , как следствие постоянного холода. Только человек с сильным характером, волевой мог с ней бороться.
82
Депрессия — подавленное психическое состояние, душевное угнетение.
Часы отдыха должны быть строго регламентированы. Гамак — враг зимовщика. По совету доктора капитан ограничил продолжительность сна восемью часами, исключая, разумеется, больных и тех, у кого была большая физическая нагрузка. Отбой в десять часов, подъем — в шесть, гамаки на весь день свертываются и время от времени проветриваются на морозе.
Умывались под холодным душем, в резиновых тазах, расставленных на кухне. Вода подавалась на борт утепленным насосом и не замерзала. Душ способствовал хорошему кровообращению и улучшал аппетит. На завтрак давали какао, хлеб или галеты, ветчину, масло, горячий и очень сладкий чай не ограничивали. Каждый, прямо при докторе, проглатывал две таблетки аскорбиновой кислоты [83] . Это было строго обязательно.
83
Аскорбиновая кислота — водорастворимый витамин С; отсутствие его в пище вызывает заболевание цингой.
В полдень — рисовый суп, мясные консервы, маринованная капуста, хрен. Вино, черный кофе с ромом или с водкой. Вечером — мясо или пеммикан [84] , отварные сушеные овощи или рыба, масло, вино и опять чай.
Привыкшим к простой и умеренной пище матросам такое обилие и разнообразие казалось излишним, тем более что из-за сильных морозов они вынуждены были все время находиться в помещении. Но когда они сказали об этом доктору, тот ответил:
— Через месяц вы будете просить добавки. Вот увидите!
84
Пеммикан — сушеное, размолотое в муку мясо, смешанное с жиром. (Примеч. авт.)