Висела на дереве и ещё одна табличка. «Не забудьте после еды посадить в землю посуду», — строго напоминала она.

Заливаясь счастливым смехом, Боб сорвал по салфетке себе, Воттаку и Храпуше, а Трусливому Льву — целых три. Воттак сорвал с ветки кофейную чашку — а висящий над ней кофейник при первом же прикосновении к чашке наклонился и наполнил ее дымящимся кофе. Клоун так поразился, что нечаянно задел локтем другую чашку, и висящий над ней кувшинчик, наклонясь, пролил какао ему на голову. Воттак принялся фыркать и отряхиваться, но вслух объявил, что это пустяки и нет худа без добра — теперь ему можно не умываться.

Трусливый Лев выпил не меньше десяти чашек кофе — каждой ему хватало как раз на один глоток. Боб предпочёл какао, а Храпуша осторожно попробовала чай и сказала, что, пожалуй, полетит поискать каких-нибудь ягод и свежей воды, что больше подходит птицам.

Потом Воттак сорвал пять тарелок бараньего рагу по-озски для Льва, котлеты с макаронами для себя и отбивную с жареной картошкой для Боба.

Завтрак прошёл очень весело. Трусливый Лев даже забыл о своих перьях, Боб забыл, что он сирота, а Воттак забыл, что судьба забросила его в чужую и странную страну, где он обязан исполнить глупый приказ взбалмошного монарха. Когда все наелись до отвала, вернувшаяся к тому времени Храпуша слетала наверх и притащила десятка два крутых яиц, которые Боб запихал себе за пазуху про запас.

После этого Трусливый Лев быстренько вскопал грядку, и они посадили все использованные тарелки и чашки. Все согласились, что сажать посуду в землю гораздо проще, чем мыть. Потом все направились к гуселёту.

По дороге Боб весело болтал с Храпушей, но Воттак и Трусливый Лев шли молча. Воттака терзала мысль, что он собирается предать своего замечательного друга, который так отважно защищал его от нейцев. Нет, думал он, лучше тысячу раз посинеть, чем обмануть доверие Льва и доставить его недоброму и взбалмошному Мустафе!

«А может, это кольцо вовсе и не почернеет, — думал он. — Может быть, Мустафа просто меня пугал». Он решил, что нужно просто, придя в Изумрудный город, рассказать все Дороти, и тогда все будет хорошо. Ему сразу стало легче на сердце, когда он понял, что не способен на предательство, и он снова принялся прыгать, кувыркаться и шутить.

Что касается Трусливого Льва, то он с горечью думал, как было бы ужасно, если бы он съел Воттака при их первой встрече. Он вспоминал все шутки клоуна, которые так помогали не падать духом в тяжких обстоятельствах, его верность друзьям и хороший характер. Подумать только, что он мог съесть такого хорошего человека! Чем больше он думал о совете Лоскутушки, тем больше стыдился своего коварства и жестокосердия. Да, его замысел был достоин жителей вострова Не, решил он. Что же удивляться, что у него на голове выросло гораздо больше перьев, чем у Воттака или Боба! Нет уж, если съесть храбреца — единственный способ обзавестись храбростью, лучше остаться трусом.

Когда он пришёл к этой мысли, ему тоже стало легко и весело, и он с удовольствием начал смеяться над Воттаковыми шуточками.

Привязанный к дереву гуселёт подёргивался и подпрыгивал, словно ему не терпелось пуститься в путь. Наши друзья чувствовали то же самое.

— В какой стороне отсюда Изумрудный город? — спросил Воттак, поворачиваясь ко Льву. — Я что-то запутался в направлениях.

Трусливый Лев поглядел на юг, потом на север. Он понимал, что они где-то в Жевакинском округе, но где именно?

Полет над Не самым пагубным образом отразился на его способности ориентироваться.

— Я думаю, надо лететь прямо, — неуверенно сказал он. — Но я не совсем уверен. Надо подняться в воздух, сверху виднее.

— Ладно, — согласился клоун и, позвав Боба, шагнул к гуселёту. До него оставалось не больше двух шагов, как вдруг клоун остановился как вкопанный. Произошло нечто ужасное.

Боб посинел! В одно мгновение его кожа стала синей-синей, как баклажан. В то же время Воттак заметил, что Трусливый Лев как-то странно смотрит на него самого.

— В чем дело? — спросил он, с трудом выговаривая слова. — Я что, тоже синий?

— Да н-нет, не особенно, — заикаясь, пробормотал Лев, у которого не хватило духу сказать правду. У него сжалось сердце и к горлу подступил ком. Он ведь ничего не знал о волшебном кольце и не понимал, отчего его друзей постигла такая ужасная напасть.

Воттак опустил глаза и посмотрел на свои руки.

— Ясно! Синей синего моря! Но, может, это и к лучшему? Клоуны бывают белые и рыжие, синих ещё никто не видел. Я буду первым! Погоди, вернусь в Америку весь синий и в перьях — публика валом повалит на меня любоваться!

Воттак был верен себе — он пытался шутить, но голос у него дрожал и срывался. А когда он попробовал по привычке сделать сальто в воздухе, случилась ещё более ужасная вещь — в самой середине прыжка он почувствовал, что не может пошевелиться, да так и застыл, стоя на голове, со скрюченными руками и ногами.

Никаких сомнений не оставалось: Мустафа снял с пальца волшебное кольцо! Боб рванулся было помочь другу и тоже застыл на одной ноге и с вытянутыми вперёд руками.

— На помощь! Помогите! — закричала Храпуша, в отчаянии перелетая от одного к другому. Её клюв слетел с крючка и беспомощно повис, но она этого даже не заметила.