Любовь Игнатовна с 1993 года занимается правозащитной деятельностью и судьбами пропавших без вести в Чечне. В Чечню она ездит постоянно.

На мой осторожный вопрос: «Что представляет собой город Грозный сейчас, как живут там люди?» — она ответила: «Когда я первый раз попала в Грозный, у меня был шок. Все разрушено. Руины. Первое впечатление — растерянность. Бомбы воюют с городами, домами и с мирными жителями. В Шали бомбили роддом [105] , потому что рядом стоял танк, как памятник Великой Отечественной войны. Тяжелая судьба дома престарелых. Еды оставили на три дня. В медицинских пунктах все лежали вперемежку — чеченцы, русские, евреи, греки. Мужчины плакали, никто не понимал, что происходит. В Хасавюрте запомнилось, как из дома забирали двух стареньких женщин — русскую и чеченку. Они плакали, просили их не разлучать: „Мы не хотим умирать раздельно“. Я считаю, что народ хотели истребить. Когда была в Грозном в январе 1995 года, попала под бомбежку. Летит вертолет, а люди все бегут. Было очень страшно. Я упала. Даже не понимали, почему бомбят». Любовь Игнатовна плакала, когда стала рассказывать об обмене пленных на границе Дагестана и Чечни, на реке Аксай [106] . Несмотря на то что она часто бывает в Чечне, говорить спокойно об этом не может.

От войны в Чечне пострадала гречанка — Кира Константиновна. История преподнесла ей еще один «урок», и сущность его осталась прежней, а вот дата действительно поменялась. Ее родители приехали в Россию как эмигранты, или беженцы, в начале XX века, Кира Константиновна стала «вынужденной переселенкой» в конце XX века. Но если в начале века греков Россия встречала радушно, то сегодня делается все для того, чтобы вернуть жителей Чечни на ее территорию, где им постоянно грозит опасность. Вернуться на Родину предков и стать полноправной гражданкой Греции Кира Константиновна может, но она никогда этого не сделает, потому что ее Родина — Россия, такой выбор сделал ее отец.

От истории не уйти, как не уйти от самого себя. И приукрашивать ее или просто заклеивать некоторые ее трудные периоды белой бумагой, по-моему, безнравственно.

Мы обязаны не отводить глаз, не отворачиваться от правды. И я считаю огромной для себя удачей встречу с Кирой Константиновной Харлампиди.

Елена Суркова, г. Пенза, гимназия № 55, 10-й класс

В летнем лагере «Мемориала» на реке Истра я познакомилась с девочкой Светой — армянкой, переселенкой из Армении. Оказалось, что Света тоже из Пензы, учится в соседней школе, живет недалеко от меня. Наше знакомство и разговоры с ней перевернули мой взгляд на мир. То, что Света пережила в своей жизни, сделало ее мудрой не по возрасту. Меня потрясли ее рассказы о страшных днях землетрясения в Спитаке, но однажды Света высказала мысль, которая навсегда врезалась в мое сознание: страшны стихийные бедствия, но это — силы природы, неодушевленные силы, а то, что происходит в Чечне, — еще страшнее. Когда люди гибнут во время землетрясения и страдают от его последствий, страшно, тяжело, но можно понять, потому что причиной этому — природные катаклизмы. Но когда происходит то, о чем мы ежедневно слышим с экрана телевизора, читаем в газетах — бомбежки, зачистки, палаточные лагеря, террористические акты, раненые и изуродованные люди, страдающие дети, — как это можно принять, объяснить, как можно жить рядом с этим? И ответственны за это люди, а не безликие силы природы.

После долгих бесед со Светой у меня как бы спала пелена с глаз, начали слышать уши. Оказывается, в нашей стране идет война. Как я могла не замечать этого раньше? Оказывается, в Пензе живет много людей, бежавших от этой войны, и я много таких людей знаю. Оказывается, у этих людей много проблем, которые они никак не могут решить. Оказывается, от решения этих проблем этих отдельных людей может зависеть будущее нашей страны и нашего общества. Так, значит, мне надо понять, что это за проблемы, когда и почему они возникли, как можно их решить.

Вот что я узнала про историю Чечни.

ПЕРВАЯ КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА

Каждому школьнику из уроков литературы известны словосочетания «кавказская война», «кавказский пленник». Да, чеченский вопрос всегда особенно остро стоял для России. В Средние века Северный Кавказ был объектом постоянных нападений со стороны близлежащих ханств. Проникновение русских на эту территорию началось после того, как Иван Грозный завоевал Казанское и Астраханское ханства в 1556 году. Северный Кавказ был объектом спора между Московским царством, Оттоманской империей, Крымским ханством и Персией. Важность региона заключалась в том, что там проходили главные торговые и военные пути. Одновременно с продвижением Ивана Грозного на юг началось самостоятельное продвижение групп казаков, которые обосновались в дельте

Терека и на холмах Чечни и постепенно стали называться терскими и гребенскими казаками. В XVI веке казаки, образовавшие вольные поселения, все чаще сталкивались с чеченцами.

Подлинное завоевание Кавказа в отличие от продвижения туда казаков началось во время военной кампании Петра Великого в 1722 году…

В 1785 году вспыхнуло крупное восстание под командованием шейха Мансура. Повстанцы победили. Можно сравнить Мансура с Емельяном Пугачевым, который возглавил восстание казаков и крестьян в 1773 году. Последователей Мансура часто называли «дикарями», «рабами», «подлецами», «негодяями»; в основном это были выходцы из крестьянской бедноты. А в июне 1791 года, когда русские войска захватили турецкую крепость Анапа, Мансур был взят в плен. Умер он в Шлиссельбургской крепости в 1794 году. Государство Российское вновь и вновь пыталось завоевать Кавказ, а генерал Ермолов (1777–1861) был одним из основных исполнителей этой политики. В 1818 году на берегах реки Сунжа была основана крепость Грозная, затем крепости Внезапная [107] (1819) и Бурная [108] (1821). Это был откровенный вызов чеченцам, даже названия должны были приводить в ужас мирных жителей. «Я желаю, — часто повторял Ермолов, — чтобы ужас, наводимый моим именем, охранял наши границы сильнее, чем цепь крепостей, и чтобы мое слово значило для туземцев более чем смерть. Снисхождение в глазах азиатов — это знак слабости, вопреки гуманности я буду беспощадно суров». Естественно, что чеченцы активно восставали против этой политики. Именно при Ермолове началась первая депортация чеченцев: они изгонялись с равнинной территории, которая проходила между реками Те-рек и Сунжа, хотя люди стремились поселиться на равнинных территориях, более пригодных к земледелию и животноводству. Так они лишались плодородных земель. «Депортационная политика Ермолова не дала возможности развиваться двум прогрессивным тенденциям, которые уже возобладали в то время у чеченцев: переходу от пастбищного животноводства к земледелию и эволюции от первобытного общества к феодальному укладу» (Блиев М. М., Дегоев В. В. Кавказская война. М., 1994. С. 154).

Как много раз за последующие века чеченцев будут упрекать за то, что они живут войной и воровством, грабежами, а корни этого — вот они!

Странно, что основная масса современников одобряла и поддерживала жестокие методы генерала Ермолова, и хотя в 1827 году Николай I отстранил того от должности, политика России в отношении чеченцев и других горцев оставалась прежней, крайне жестокой. В 1829 году Николай I писал фельдмаршалу Паскевичу: «Кончив одно славное дело (войну с Турцией), Вам предстоит другое… усмирение навсегда горских народов или истребление непокорных».

Прочитав эти строки, невольно задаешься вопросом, почему этот народ — непокорный? Может быть, потому что отстаивает свои права, потому что борется против угнетателей, пытается противостоять убийству своих жен, детей, стариков-родителей, уничтожению своего жилища, своего очага? Только некоторые прогрессивные россияне высказывали свое несогласие с такой политикои, возмущались ею.

«Что за герой… Ермолов?.. От такой славы кровь стынет в жилах, и волосы встают дыбом» (Александр Тургенев, письмо Вяземскому, 1822).