Бывший замкомэск поглядела сочувственно, но смолчать не смогла.

– Не вздумай, Маруська! Погубишь себя без толку, кому на радость? Что присоветовать, не знаю, сама такой же была, хлебнула – до сих пор горько. Держись да улыбайся. Не ему назло, так всему миру!

Климова, выдохнув резко, взяла Ольгу за локоть:

– А еще она правильная. Я-то и Крым и Рым прошла, по камешкам полжизни таскали, клочка кожи не оставили. А она, как в книжке, Василиса Премудрая и Прекрасная. Ненавижу!..

– Да что ты! – Зотова оглянулась, на шепот перешла. – Сашку сконфузила, а сама лужей растекаешься. Меня, вон, уже старухой дразнят, а ты молодая и красивая, все парни к твоим ногам повалятся. Знаю, что не нужны все, только один нужен, а ты не сдавайся и отстаивай. Не слепой если – увидит!

Маруся улыбнулась, смешно носом дернула.

– Олька! Только одна ты меня понять можешь. Спасибо! Эту Василису я все равно прикончу, только способ найду, чтобы руки не марать. А ты, между прочим, никакая не старуха, и Сашка твой одноногий не на меня – на тебя поглядывал, глаз не сводил. Все, бежать мне нужно. Завтра, если получится, снова загляну!..

Чмокнула в щеку, в глаза поглядела.

– Хороший ты, Олька, человек!

Зотова помахала вслед, улыбнулась. Надо же, считай, на ровном месте подругой обзавелась! Случайно познакомились – здесь же, в курилке. Слово за слово, и вот уже неделю почти каждый день встречаются. Замечательная Маруся девушка, жаль, с парнем ей так не повезло.

Горячая, конечно, словно цыганка. Но это лучше, чем если на сердце лед.

* * *

Секретарь взглянул виновато.

– Занят товарищ Ким. Куйбышев у него, так что зайдите попозже. Сами понимаете, Леонид Семенович…

Товарищ Москвин кивнул, не споря. Как не понять? Если Недреманное Око в гости приходит, добра не жди.

Да, не задался денек!

Забрал папку со стола, на часы-ходики взгляд бросил.

– Через час загляну.

В коридор вышел, прикрыл за собой дверь, по медной ручке ногтем щелкнув. Позавчера заявление пришлось разбирать – о том, что у одного из членов Центрального Комитета в доме двери с золотыми ручками, да еще и самовар золотой, в два пуда весом. Все, понятно, бронзовым оказалась, но ведь не поленились, комиссию создали!

Папку поудобнее перехватил, повернулся…

– Товарищ… Товарищ Москвин!..

Из открытой двери выглядывал растерянный секретарь.

– Заходите скорее! Они, оказываются, вас ждут!..

* * *

– Просим, Леонид Семенович!

Товарищ Ким восседал на подоконнике, товарищ Куйбышев тоже, но на другом. У одного в руках трубка, у другого – папиросина. Вид у обоих кислый, словно на поминках.

Поздоровались, на стул усадили. Ким Петрович пепельницу пододвинул.

– Доложить готовы?

Товарищ Москвин, покосившись на Недреманное Око, вдохнул побольше воздуха.

– Никак нет! В присутствие посторонних не имею права. Только с вашего письменного разрешения.

– Что я тебе говорил, Валерьян? – товарищ Ким подошел к столу, взял листок бумаги. – Мы – люди предусмотрительные. Читайте и подпись ставьте, что ознакомились.

Пока читал и подписывал, двое смотрели ему в спину. Леонид чувствовал, как по коже бегут мурашки.

– Я готов, товарищи…

Раскрыл папку, взял первую страницу.

– Моей группе было поручено изучить все, что связано с поездкой Вождя из Горок в Столицу 18 октября 1923 года…

* * *

Получив это дело, Леонид чрезвычайно удивился. О том, что Вождь ненадолго покинул Горки, чтобы посетить Главную Крепость, он, конечно, слыхал, но поначалу не придал этому значения. Отчего бы и нет, если Предсовнаркома недавно из Тифлиса? В газетах ничего не писали, поскольку поездка была короткой, можно сказать, частной. Вождь зашел на свою квартиру, побывал в кабинете, заглянул в зал заседаний Совнаркома, а затем поехал по Столице, на Сельскохозяйственную выставку заглянул. Другие, правда, говорили, что Предсовнаркома на ночь в квартире оставался и только утром отъехал обратно в Горки. Даже если так, какая разница?

– Первый сигнал был получен с поста внешней охраны, – товарищ Москвин перевернул страницу. – Там обратили внимание, что Предсовнаркома прибыл без сопровождающих, что является нарушением всех имевших инструкций. Начальник дежурной смены позвонил в Горки, но там сказали, что Вождь никуда не уезжал. Более того, в тот день он почувствовал себя плохо, пришлось вызывать врачей…

– Мы с ним тогда встретились, – негромко проговорил Куйбышев. – Как раз у зала заседаний. Он был такой, как обычно, только рассеянный очень. Посмотрел на меня и спрашивает: «Почему никого нет? Убежали?» Между прочим, правда. Товарищ Каменев незадолго до приезда приказал всем сотрудникам уйти, ничего не объясняя…