Дыхание Гэвина теплом обдает мою шею. Я чувствую каждый вдох и каждый выдох. Мы движемся вместе куда лучше, чем во время вальса. Наши шаги становятся связанными, едиными, все более синхронными. Каждое убийство заостряет мою восприимчивость к феям. Вскоре я могу стрелять раньше, чем Гэвин заговорит, ощущая, куда именно нужно целиться.

Концентрированный вкус дыма от силы c`u s`ith высушил рот и горло, но я слишком довольна, чтобы об этом беспокоиться. Я легкая, как сам воздух, несокрушимая, сильная…

До тех пор, пока Гэвин не разворачивает меня в очередной раз и я не слышу многозначительный щелчок, прежде чем спускаю курок. У меня закончились болты.

— Твой пистолет? — спрашивает Гэвин.

Я вырываюсь из его объятий и забрасываю арбалет в петлю за плечом.

— Он нужен мне, чтобы защищаться на пути к площади Шарлотты, — отвечаю я, улыбаясь. — Не волнуйся, у меня есть сюрприз.

Я поворачиваю колесико, чтобы активировать огнемет, и тянусь в кошель за стеклянной бутылкой. Сую ее в руки Гэвину.

— Вот. Отвлекающий маневр. Брось ее в ближайшую c`u s`ith.

На миг мне кажется, что сейчас он улыбнется. А затем он бросает бутылку через три метра. И стекло разбивается под визг c`u s`ith.

Я разворачиваюсь на звук, раскрыв ладонь, и двигаю запястьем. Смесь алкоголя и сейгфлюра из отделения для горючего воспламеняется сразу же. Огонь вырывается из центра моей перчатки. Всюду вокруг нас я слышу отчаянные вопли c`u s`ith. Затем тонкий, пронзительный вой звенит у меня в голове.

Гэвин тянется к моей сумке и выхватывает очередную бутылку, но вой разносит ее на осколки прежде, чем он успевает ее метнуть. Проклятье! Я не ожидала этого, когда собирала арсенал. Вонь алкоголя, смешанного с сейгфлюром, паленого меха и плоти забивает мне ноздри. В ушах звенит, они снова кровоточат от воплей. Не думаю, что выдержу это и дальше.

Я толкаю Гэвина перед собой.

— Беги! — кричу я, хотя и знаю, что он меня не слышит: его уши тоже кровоточат. Кровь и дождевая вода стекают с его лица, пятная ворот белой рубашки.

Мы снова бежим, расплескивая грязь по своим бальным нарядам. Воздух настолько холодный, что дыхание вырывается облачками тумана. Вой за нашими спинами затихает. Мы мчимся по Джордж-стрит, скользя и спотыкаясь на мокрой брусчатке. Голова болит так сильно, что я почти ничего не вижу. Мы бежим, а порванное мокрое платье облепляет мне бедра, мешая полноценному движению, и мышцы горят от усилий.

— Они близко?

Гэвин морщится от боли, и я понимаю, что ему тоже досталось.

— Беги, — отвечает он.

Новый город строился симметрично, сеткой. Легко путешествовать, зато нет ни узких тупиков, в которых можно укрыться, ни подземных переходов, ни темных переулков, что могли бы спрятать нас. А потому для побега он совершенно непрактичен. Улицы слишком длинные и прямые, чтобы обогнать противника.

— Нам нужно разделиться, — выдаю я между двумя вдохами.

— Что? — Гэвин изумленно смотрит на меня. — Нет. Это…

— Отправляйся по Янг, — говорю я. — Жди меня у орнитоптера в центре площади Шарлотты. Они погонятся за мной.

Я должна увести фейри от Гэвина, прежде чем они снова окружат нас. В электропистолете только восемь капсул — этого недостаточно, чтобы защититься при таком исходе.

Одна стеклянная бутыль в моей сумке довольно толстая, чтобы пережить вой. Я выливаю ее содержимое полосой поперек дороги. Пламя срывается с моей ладони, поджигая ее.

— Это даст нам минуту, — говорю я. — Теперь беги!

Я мчусь к Роуз-стрит.

— Проклятье, Айлиэн, — кричит мне в спину Гэвин, — ты же не можешь их видеть!

Мне и не нужно. Киаран говорил, что сейгфлюр будет помехой, что я должна научиться сражаться без него. Пришло время это проверить.

Но когда я бегу по улице в направлении своего дома, густой дымный вкус фейри во рту усиливается так, что перехватывает дыхание. Они слишком близко. А я недостаточно быстра, чтобы обогнать их.

Именно в тот момент я замечаю часовую башню, электрическое сердце Нового города. В отсутствие узких переулков, куда можно нырнуть, без сейгфлюра, чтобы защититься, это единственный способ добраться живой до площади Шарлотты. Я бросаюсь к двери и пробиваю ее ногой, отправляя в полет щепки дуба и облако пыли.