Никаких сюрпризов.

Однако во второй части — с рассыпавшимися документами — этот разрыв в проявлениях альтруизма таинственным образом исчезал. И психопаты, и непсихопаты предлагали свою помощь одинаковое количество раз.

Но именно третья часть эксперимента, с притворным переломом руки, полностью опровергла предварительную гипотезу о том, что психопаты менее услужливы.

Оказалось, что в действительности наблюдается прямо противоположное. Психопаты продемонстрировали большую готовность открыть бутылку и внести в формуляр свою фамилию, чем непсихопаты. Когда человек, просящий о помощи, оказывался по-настоящему в сложном положении и при этом не старался активно получить помощь от окружающих, психопаты были готовы делать добро. Когда речь идет о серьезных вещах, они с гораздо большей готовностью приходят на помощь, чем их (по крайней мере как считается) более добросердечные и сочувствующие сограждане.

Вполне естественно, что результаты экспериментов Махмута многих заставят в недоумении поднять брови. Одним из объяснений этих результатов может быть то, что, как однажды сказал один просвещенный (и, несомненно, ожесточенный) человек, нет такой вещи, как истинно альтруистический поступок. Он всегда хорошо маскирует скрытый, эгоистический, гораздо более неблаговидный мотив — и психопаты в экспериментах Махмута, со своей тонкой и высокочувствительной настройкой на выявление уязвимости (вспомните эксперименты, проведенные Анджелой Бук, в ходе которых психопаты лучше, чем непсихопаты, выбирали жертв нападения просто по походке), просто «чуяли запах крови».

«В добродетельных поступках всегда проскальзывает нотка удовольствия, — писал романист Сомерсет Моэм в своем произведении “О человеческих узах”. — Человек совершает поступки, потому что они хороши для него, а если они оказываются хорошими и для других людей, то его считают добродетельным… Вы даете двухпенсовик нищему попрошайке для своего собственного удовольствия точно так же, как я выпиваю стаканчик виски с содовой — для своего. И поскольку я меньше, чем вы, склонен к самообману, я не аплодирую себе за свое удовольствие и не требую вашего восхищения».

Именно так.

С другой стороны, есть доказательства, заставляющие предположить, что разжигающие страсти открытия Махмута не являются счастливой случайностью. И что они знаменуют собой начало позитивного сдвига как эмпирического, так и теоретического фокуса: отказ от традиционных уничижительных физиологических профилей, создаваемых бригадой по обслуживанию томографа, в пользу более прикладных, прагматических исследований функциональной, «позитивной психопатии». В качестве наглядного примера Диана Фалькенбах и Мария Цукалас из Колледжа криминальной юстиции Джона Джея Городского Университета Нью-Йорка недавно занялись изучением частоты встречаемости так называемых «адаптивных» (приспособительных) психопатических характеристик в том, что они называют «популяцией героев»: например, у сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и сотрудников службы спасения.

Результаты их исследования идеально совпали с данными, полученными Махмутом и его командой. С одной стороны, хотя «герои» и ведут социальную жизнь, они «круты». Неудивительно, учитывая уровень травматизма и риска, связанного с подобными профессиями, что «герои» демонстрируют большую склонность к психопатическим чертам, связанным с субшкалами бесстрашие/ доминирование и холодность/сердечность теста РРІ (например, социальному доминированию, устойчивостью к стрессу и низкой тревожностью), чем население в целом.

Эти показатели оказались выше.

С другой стороны, «герои» отличаются от криминальных психопатов относительным отсутствием черт, связанных с субшкалой эгоцентричной импульсивности (беспринципности, нарциссизма, беспечного отказа от планирования и антисоциального поведения).

Эти показатели оказались сниженными.

Подобный профиль согласуется с анатомией героя в изображении психолога Филипа. Зимбардо, основателя Heroic Imagination Project («Вообразить себя героем») — проекта, призванного обучить людей изощренным техникам социального воздействия, а также способам противостояния им.

В 1971 году в ходе эксперимента, который навсегда останется в Зале славы психологии, Зимбардо смоделировал тюрьму в подвале факультета психологии Стэнфордского университета и случайным образом выбрал двенадцать студентов, которые должны были исполнить роль заключенных, и еще двенадцать, долженствующих стать охранниками.

Всего через шесть дней эксперимент был закончен. Многие охранники начали проявлять жестокость по отношению к заключенным, злоупотребляя своей властью просто потому, что она у них была.

Через сорок лет после тюрьмы Абу-Грейб и ее болезненных уроков Зимбардо начал совершенно иной проект, призванный развить «героическую мышцу» внутри каждого из нас. Выпустив из бутылки гениев злодея и жертвы внутри нас, сейчас Зимбардо пытается сделать нечто противоположное: делегировать обычным людям полномочия, сделать их способными противостоять и что-то менять в мире в тех ситуациях, когда они просто молчали бы от страха. И не только в случаях физического противостояния, но и в ситуации психологической конфронтации. Которая в зависимости от обстоятельств может оказаться столь же сложной.