— Может быть, — не менее скептически отозвалась Иветта, просто не желавшая спорить со мной из вежливости. — Так или иначе, этими слабенькими струйками кошка сожгла несколько ковров и любимые сапоги графа. А также подпалила ножки бюро, в результате чего оно рухнуло на пол вместе со всем содержимым. Ну, и дальше в том же духе.

Я кивнула. Продолжать не было необходимости. Что конкретно может натворить котолак в доме у необученного человека, я представляла себе вполне неплохо.

— Полагаю, граф попытался избавиться от зверюшки? — осведомилась я.

— Конечно, — подтвердила Иветта. — Первым делом он попытался схватить кошку и выставить её за дверь.

— Как не стыдно! — поморщилась я. — Так нехорошо обращаться с живым существом! К тому же ещё и с чужим подарком.

— Но это оказалось совершенно невозможным. У кошки обнаружились невероятно длинные когти, почти как у медведя. Прежде она благополучно их прятала, но, как только её попытались схватить, продемонстрировала весьма наглядно. Кроме того, она рычала, как тигр и один раз направила струю пламени прямо на графа! Он едва успел увернуться.

Я умилилась. Какое деликатное животное! Самка котолака могла бы с лёгкостью покрыть ожогами тело графа и нескольких слуг, однако она действовала мягко и осторожно, демонстрируя свою силу, но и не злоупотребляла ею. Просто давала понять, что лучше к ней не прикасаться.

— Словом, как граф ни пытался избавиться от животного, ему это не удалось, — заключила Иветта.

— Конечно, — ничуть не удивилась я. — Ведь котолаки — это близкие родственники кошек. И, также, как и кошки, они очень привязаны к дому. А тут вдруг взять — и выгнать!

Я возмущённо фыркнула.

— И что же теперь? — воодушевлённо спросила Иветта.

— Теперь, — я поправила выбившийся из причёски локон и извлекла из потайного кармана (такие имеются у меня на любом платье) конверт, — нужно переправить графу это письмо.

— А что там сказано? — полюбопытствовала девушка.

Секретом ответ не являлся. Собственно, я и не запечатывала конверт, чтобы Иветта получила возможность просмотреть его содержимое, прежде чем отправлять.

— Сказано, что если граф хочет, чтобы в его дом вернулся мир и покой, ему придётся официально отказаться от брака с вами. После того, как он в письменной форме известит родственников невесты о расторжении помолвки, а также даст обязательство не возобновлять помолвку в будущем, к нему в лом пришлют человека, умеющего обращаться с котолаками. Этот человек уведёт животное туда, где ему будет более комфортно.

— Вы гениальны! — Иветта захлопала в ладоши от радости. — Лидия была права.

Я пожала плечами. Слышать похвалы в свой адрес приятно, но в данном конкретном случае я не считала, что совершила нечто такое уж из ряда вон выходящее. Схема была довольно-таки простой.

— А граф не может сам найти человека, который сумеет вывести котолака? — заволновалась Иветта.

— Разве что вывести котолака из себя, — откликнулась я. — Такого — сумеет, и легко. А вот на остальное шансов нет. Людей, умеющих правильно обращаться с магическими животными, раз, два и обчёлся. И они не стремятся афишировать свои умения. Как-никак разведение подобных кошечек уже давно объявлено вне закона.

— Понимаю. — Иветта снова взяла конверт и не без удовольствия повертела его в руках. — А…вы сами написали это письмо? — с очередным приливом беспокойства уточнила она.

— На этот счёт можете не тревожиться, — улыбнулась я.

Письмо я действительно писала сама, но левой рукой, основательно изменив почерк. Элементарная мера предосторожности.

К моменту получения графом письма белая эркландская успела сжечь приличное количество картин, гобеленов, ковров и прочих ценных безделушек. Так что граф долго не раздумывал. Отец Иветты к своему немалому удивлению получил уведомление об окончательном и бесповоротном расторжении помолвки. В тот же день к Мурильо прибыл человек, не посвящённый в подробности, но отлично умеющий ладить с котолаками, и забрал кошечку. На этом дело могло бы считаться законченным. Но…

Я нисколько не удивилась, увидев голову Рэма в оконном проёме. Распахнула створки и отступила, предоставляя ему возможность забраться в комнату. И лишь потом безразличным тоном поинтересовалась:

— Ты ещё долго намереваешься пробираться ко мне таким экстравагантным способом? По правде говоря, я начинаю волноваться.

— Боишься, что я упаду? — растроганно спросил Рэм.

— Нет. Боюсь, что ты разучишься заходить в комнаты через двери. Я-то привыкла, но что скажут кардинал или, тем более, король? Представь: вызывает тебя его величество на аудиенцию, а ты запрыгиваешь в тронный зал через окно!

— Самое главное — чтобы не из шкафа, — отозвался Рэм.

На этих словах мы оба дружно расхохотались.

— На самом деле недавний опыт показал мне, что приходить к тебе таким способом бывает полезно, — немного посерьёзнев, заметил Рэм.

После чего вручил мне букет оранжевых цветов, который каким-то образом ухитрился протащить наверх, ничуть не испортив. Я посмотрела на него исподлобья.

— Рэм, ты неисправим! — простонала я, принимая цветы. — Это, конечно, очень красиво, но ты хоть знаешь, что означают оранжевые лилии?