Чтобы не подводить Пита, Анна не могла сослаться на то, что он ей рассказал; она поблагодарила не скрывающего своего неудовольствия Филдинга и вернулась к машине. К ее «наметкам» добавился еще один «стежок»: возможно, Петроццо и Д'Антон погибли от передозировки наркотика, названия которого она никак не могла вспомнить.

После четырех Анна подъехала к дому Пита, позвонила в дверь, подождала и уже собиралась уезжать, когда дверь отворилась.

— Ух ты, второй раз за день! Я польщен! — сияя от удовольствия, воскликнул Пит.

— Я просто проезжала мимо, — солгала она.

— Да ну? Как это вам удалось? От вашего дома до моего большой крюк. Входите уж.

Анна рассмеялась и прошла вслед за ним в гостиную. На полу валялись газеты и стояли пустые кофейные кружки, горел камин.

— Сейчас будет кофе, — сказал Пит, собрал грязные кружки, отнес их на кухню и вернулся с чистой.

— Я заезжала в лабораторию, но там сказали, что вы сегодня не появлялись.

— A-а, я вернулся домой и принял душ — весь взмок, двигая ваши коробки. После душа такая усталость вдруг навалилась, что лег и соснул немного, а потом решил просмотреть газеты и устроить себе выходной.

Пит передал ей кружку с дымящимся черным кофе.

— Вы мало что видели в магазине у антиквара, а там были кружки работы Гонор, как сказал Садмор, — сообщила она.

Пит сел на пол и добавил в камин полено, изо всех сил стараясь прийти в себя: он был крепко под кайфом и поэтому так долго не открывал дверь.

Анна рассказывала, как в детстве под руководством матери расписывала кружки. Он с трудом следил за рассказом.

— А если у нее нет никакой печи для обжига? Может, это только прикрытие, — говорила Анна.

— Да, точно, — ответил он.

— Сарай — прекрасное укрытие, но его нужно отапливать, и проще всего сказать, что там стоит печь для обжига.

Не удержавшись, Пит хихикнул.

— Что смешного? Это же возможно.

— Ну да, конечно возможно. — Пит попытался принять серьезный вид, но это давалось ему с трудом, он никак не мог сосредоточиться.

Анна увлеклась рассказом, но, заметив странную реакцию Пита, прервалась на полуслове.

— Похоже, вам это малоинтересно. — Она отхлебнула кофе и едва не поперхнулась — крепости он был неимоверной.

— Простите, конечно интересно. Просто слишком много всего сразу. Но вы наверняка на правильном пути. — Он опять усмехнулся.

— Да что тут смешного? Знаете, что сказал Филдинг? У Донни Петроццо и Джулиуса Д'Антона под языком одинаковые следы укола, и в обоих случаях он не знает, что именно вызвало смертельный исход; он лишь не без сарказма заявил, что оба «перестали дышать».

— Ну, это решает дело, — произнес Пит, стараясь выглядеть серьезным.

— Вы мне говорили о наркотике, следы которого Филдинг, кажется, обнаружил. Как он называется?

Пит облизнул пересохшие губы и отхлебнул кофе.

— Не помню, но он ведь сказал, что не уверен, и просил никому не рассказывать. А вы что, упомянули об этом в разговоре?

— Да нет, говорю же вам, что я забыла его название.

— И я забыл.

Анна вздохнула и допила кофе.

— А его спрашивать я не стала бы, чтобы не подвести вас.

— Хотите вина? — Пит, пошатываясь, встал с пола.

Анна взглянула на него:

— Что с вами?

— Ничччо, все пррркррасно. Пойду открою бутылку.

Он неверными шагами добрел до холодильника, достал бутылку охлажденного вина и принялся рыться в ящике стола в поисках штопора. Анна не сводила с него глаз. Потом окинула взглядом комнату и увидела пепельницу, впопыхах засунутую под стул. Перевела взгляд на Пита, который в это время доставал из шкафа бокалы.

— А ведь вы под кайфом.

Пит поставил стаканы на стол.

— Признайтесь.

— Что ж, ваша честь, признаю, что выкурил утром здоровый косяк. Не могу отрицать.

Анна встала:

— Косяк?

— Так точно, мэм! Чувствуете запах? Очччень приличная травка.

— И часто вы этим занимаетесь?

Пит разлил вино по бокалам.

— Пит, это незаконно! Вы что, не понимаете?

— Это же только травка, черт побери! Ее вот-вот узаконят. И я не тоннами ее ввожу. — Он передал ей бокал. — Не изображайте такой ужас.

— Но я и правда в ужасе. А на работе вы тоже курите?

— Не говорите глупостей. Я курю, чтобы расслабиться и уснуть.

Анна опять села. Она пребывала в полной растерянности.