Шрифт:
– Вот, значит, как? Ты становишься кастратом, так или иначе. Что же, а я – человек и женщина, и я хочу такого партнера, от которого у меня будут самые лучшие дети.
– Тогда поищи кого-нибудь побольше, посильнее и поздоровее, раз тебе так не терпится изменить. Но постарайся мне не попадаться, иначе я тебя сдам.
– Мозг. Мне нужен твой мозг.
– Ну, у малыша, по всей вероятности, будет твой мозг и мое лицо. А теперь иди составь отчеты по препарату «Дэ-четыре» и отдай материалы химикам.
– Я не уволена?
– Нет, – сказал Сэл. – Я подаю в отставку. Буду работать в поле, а ты останешься здесь.
– Но я же только запасной ксенобиолог! Я не могу делать твою работу.
– Тебе стоило подумать об этом до того, как ты сделала невозможной нашу совместную работу.
– Подумать только! Разве кто слышал о мужчине, который имеет что-то против небольшого перепихона на стороне?
– Афрайма, эта колония теперь – моя жизнь. И твоя. Не надо плевать в свой суп. Я ясно выражаюсь?
Она заплакала.
– Боже, за что мне такое наказание? – воскликнул Сэл. – А что дальше? Толкование снов хлебодара фараоновым любимцем? [4]
– Прости, – ответила Афрайма. – Ты должен и дальше заниматься ксенобиологией, ты в ней правда гений. Я и понятия не имею, с какой стороны к ней подойти. Сейчас я все испортила.
– Воистину так. Впрочем, ты права насчет моих встречных решений. Они были бы почти столь же вредны. Поэтому мы поступим…
Она ждала, что Сэл скажет дальше, а из ее глаз по-прежнему капали слезинки.
4
Отсылка к библейской легенде (Бытие, 40) об Иосифе Прекрасном, проданном братьями в египетское рабство. В темнице он растолковал странные сны своих сокамерников – хлебодара и виночерпия. Эти и последующие толкования оказались пророческими, за что Иосиф был приближен к трону и завоевал расположение фараона.
– Никак, – сказал он. – Ты больше никогда об этом не заговоришь. Никогда. Ты не станешь ко мне прикасаться. В моем обществе ты будешь носить скромную одежду. Мы с тобой будем говорить исключительно о работе – научным языком, как можно формальнее. Люди будут думать, что мы с тобой друг друга терпеть не можем. Все ясно?
– Да.
– Через сорок лет прилетит корабль с колонистами и новым ксенобиологом, и я смогу оставить эту вшивую работенку.
– Я не хотела, чтобы ты почувствовал себя несчастным. Думала, ты обрадуешься.
– Мои гормоны бились в экстазе. Посчитали это лучшей идеей, которую когда-либо слышали.
– Ну, тогда я чувствую себя получше, – сказала она.
– Ты чувствуешь себя получше, потому что в следующие сорок лет мне предстоит пройти все круги ада?
– Не будь идиотом. Как только у меня появятся дети, я стану жирной и некрасивой. И буду слишком занята, чтобы тебе помогать. Производство детей – это же главное, правильно? И довольно скоро следующее поколение даст тебе помощника, которого ты обучишь. Так что речь идет самое большее о нескольких месяцах. Может, о годе.
– Тебе легко говорить.
– Доктор Менах, мне правда очень жаль. Мы ученые, и я стала думать о воспроизводстве людей как о воспроизводстве животных. Я не хотела изменять Эвенезеру, не хотела причинять тебе боль. Я просто испытала прилив желания. Просто… я знала, что, если у меня будет ребенок, он должен быть твоим – то есть максимально полезным. Но я все же рациональное существо. Ученый. Поэтому сделаю так, как ты говоришь, – теперь только исключительно деловое общение. Словно мы друг другу не нравимся, и ни один из нас не испытывает желание в отношении другого. Позволь мне остаться до тех пор, пока не придет время завести детей.
– Отлично. Отнеси формулу химикам и оставь меня одного – пора взяться за следующую проблему.
– За какую? После пылевых червей и плесени на кукурузе и амаранте над чем мы будем работать?
– Следующая моя задача – с головой уйти в любую из тех нудных проблем, которые не имеют к тебе ни малейшего отношения. Так ты уйдешь, наконец, пожалуйста?
И Афрайма ушла.
Сэл составил отчет и отослал его губернатору, чтобы поставить документ в очередь на передачу по ансиблю. Если окажется, что эта плесень обнаружится и на других планетах, его решение может сработать и там. Кроме того, в этом вся суть науки – обмен информацией, накопление знаний.
«Вот мой генофонд, Афрайма, – подумал он. – Фонд последователей, коллективное научное знание. Все мои открытия здесь, все, что я узнаю, все решенные мною проблемы – вот мои дети. Они станут частью всех поколений, которые будут жить на этой планете».
Афрайма не вернулась и когда с отчетом было покончено. «Отлично, – подумал Сэл. – Пусть проведет весь день с химиками».
Он оставил лабораторию, прошел через все поселение и выбрался к полям общины. Дежурным бригадиром сегодня был Фернао Макфи.