В том-то и дело: молиться против «Сукина» мало кто осмеливался. Pussy Riot уже помолились как-то, и что толку? Их смелое выступление в «главном храме страны» не получило, как мы знаем, широкой поддержки. Разве что реплики в Интернете (в основном, осторожные, а то и заискивающие с властью), надпись на спине у Мадонны («PUSSY RIOT»), да открытые письма Пола Маккартни, так и оставшиеся без ответа.

Остаток пути прошёл спокойно, если не считать новостей из Лондона. Звонок раздался глубокой ночью неподалёку от Слюдянки. Позади остался Иркутск – пятый по величине город Сибири, расположенный в полусотне километрах к западу от Байкала. Традиционное место ссылки политзаключённых в царской России и крупнейший в РФ центр землетрясений.

Ежегодно здесь регистрируется около трёхсот землетрясений до 4 баллов. Землетрясения интенсивностью 6 баллов происходят каждые 15 лет, интенсивностью 8 баллов – каждые 100. Последнее землетрясение мощностью 10 баллов произошло в 1862 году с эпицентром у озера Байкал. Тогдашние толчки вызвали волну цунами высотой 2 метра. С городских церквей падали кресты, сами собой звенели колокола, а на Ангаре трескался лёд, если верить исторической хронике.

Ослик дочитывал «Пагубную самонадеянность» Фридриха Хайека, когда вдруг услышал в телефоне голос Софи. Собака была явно встревожена, что и понятно: Наша Лобачёва после очередного предложения Клода Вулдриджа (выйти замуж) уехала из Лондона. Куда – неизвестно. Собака казалась растерянной: «Что делать?»

– Ничего, – ответил Ослик.

Да и что тут ответишь? Люди вечно бегут, в том числе и от любви. Генри отчётливо представил Вулдриджа, бьющегося в истерике (счастливой и не очень). Но не так уж и страшно: пройдёт время – он поутихнет, да и Наташа свободна (не вязать же ей варежки, в самом деле?).

– В самом деле? – переспросила Собака и отключилась.

– Что-то случилось? – включилась Гольц.

К моменту прибытия в Наушки (пограничная с Монголией станция) Ослик и Гольц необыкновенно сдружились.

Странное дело – ведь, по сути, им хватило трёх дней и Дарвина. Что до Дарвина, кстати, – ничего странного. Его идеи, может, и не бесспорны, но тем не менее там есть система. «Механизм», как любил повторяться Ослик, и этот механизм работал: чтобы стать человеком, надо пройти путь животного. Ослик и Гольц явно прошли и в окружении соотечественников ощущали себя инопланетянами.

Генри будто коллекционировал инопланетян.

В Наушках Гольц помогала таможенникам (стоянка – два тридцать пять), но опять же – держалась достойно и отнюдь не выглядела пограничной собакой. То же повторилось и в Сухэ-Баторе, правда, по времени существенно меньше (монголы и выглядели куда приличней), после чего всё стихло.

Поезд миновал Дархан, Лена и Генри закрылись в купе и остаток пути прозанимались любовью, словно в последний раз и как если бы знали, что никогда больше не увидятся.

На деле же всё выйдет иначе.

Уже к лету Гольц успешно эмигрирует – сначала в Британию, затем во Францию. К двадцать девятому году Лена с отличием окончит Сорбонну (Университет Париж I), а в тридцать шестом мы узнаем её как Катю Смит – маркетолога и дизайнера Matra Marconi Space. Не то чтобы головокружительная карьера, но в любом случае Гольц прошла-таки свой путь (от животного, условно говоря, к человеку). Спасибо Дарвину – механизм работал.

Двадцать третьего декабря, проведя ночь в отеле местного аэропорта, Ослик покинул Улан-Батор и уже к вечеру благополучно вернулся в Москву. Впереди его ждал Сочельник и прекрасная новость: Джони Фарагут сбежал из тюрьмы и инкогнито вернулся в свой «планетарий» на Мясницкой.

Пришли новости и от Лобачёвой. Подобно Ослику, решившему прокатиться по России, она решила прокатиться по Великобритании. Прокатиться, а заодно и подумать, как ей поступить с Вулдриджем. Впрочем, и разница понятна: если Наташа бежала от любви, то Ослик, напротив, – ездил за любовью.

Ездил, ездил, но так и не найдя её, вернулся назад.

Вернулась, как мы знаем, и Ингрид Ренар. Вернулась, правда двенадцатью годами позже, и не из Улан-Батора в Москву, а из Портсмута в Лондон.

Стояло 30 марта, воскресенье.

Вчера они с Осликом и Энди в последний раз посетили Tate Modern: открыли выставку «с чукчами», сдали дела и распрощались. Ослик сразу же уехал в Ширнесс, а Ингрид и Энди отправились в Johnny Pub у Национального театра (National Theatre), где провели полночи в блаженном угаре.

В блаженном угаре? Роман «Holy Smoke» («В блаженном угаре») сестёр Кэмпион (Анна и Джейн Кэмпион) она запомнила ещё из колледжа и с тех пор не выносила ни Шиву с Буддой, ни Иисуса Христа с Аллахом, ни даже Каспера («дружелюбное привидение» из фильма «Каспер», Casper, Universal Pictures, США, 1995). Суеверие и религия угнетали её. Лучше уж Johnny Pub у Национального театра – тут тебе и удовольствие, и никаких терзаний. Ослик прав: до неба рукой подать, если знаешь дорогу.

Наутро Ингрид сварила кофе, вышла на улицу (не спалось), но вскоре вернулась, да так и просидела дома за чтением Осликовой рукописи. Честно говоря, события последних дней лишь добавили загадочности образу Генри, так что чтение шло на пользу. По меньшей мере, прояснились некоторые детали его жизни, а как известно, зачастую как раз детали формируют общее представление. Насколько она понимала, в этом и заключался механизм математической индукции: доказательство общего на основе частных наблюдений.