МГЛОВА (злым шёпотом). Ты, сволочь, что сюда припёрся? Ну-ка, быстро отвечай, как твоя фамилия.

Гость кивает невпопад. Мглова отдаляется и снова разглядывает его.

МГЛОВА. Наверняка Сидорчук. Или вообще Гандрабура. Бесстыжие твои глаза. Ты хоть Пушкина читал? Жалко, салата из мочёных яблок не осталось. Небось голодный? (Пододвигает к нему угощение.)

Гость с удовольствием ест. Мглова смотрит на гостя.

Отворачивается.

МГЛОВА. Ужас… Вот ведь злодеи в начальствах сидят! Спрашивается, если у человека фамилия Пушкин, то зачем его на войну посылать? Его же беречь надо… В крайнем случае куда-нибудь в клуб или в оркестр… Зачем Пушкина-то в самое пекло? (Смотрит на гостя с жалостью и тревогой, дотрагивается до его плеча, он вздрагивает, перестаёт есть, смотрит на Мглову.) Страшно на войне? Тяжко? Бедный… (Гладит его по руке.)

Гость внимательно и печально смотрит на Мглову, виновато улыбается и вынимает изо рта разноцветный шарик. Потом ещё один, ещё. Тянет из кармана у Мгловой бесконечную алую ленту, показывает другие фокусы, подхватывает оторопевшую Мглову, они танцуют что-то похожее на танго.

Входят Генварёв и Мухов.

ГЕНВАРЁВ. Ты что? Ты что?! Ты что с Пушкиным вытворяешь? Ему резкие движения делать запрещено!

Мглова и гость перестают танцевать. Ни с того ни с сего гость начинает хихикать, просто давится от смеха, и убегает прочь.

ГЕНВАРЁВ. Эй, Саня, погоди! Ему же волноваться нельзя, он же контуженый.

МГЛОВА. Сами вы контуженые. Ты да Мухов. Оба. (Наливает себе вина.)

МУХОВ. И никакой благодарности! Человека в новогоднюю ночь потревожили, чтобы ей сюрприз сделать, а она и ухом не ведет.

ГЕНВАРЁВ. Ты, Фрося, можешь не верить, а он правда Пушкин Александр. Я тебе список покажу на улучшение жилья. У нас в клубе интернационалистов. Пушкин. Александр.

МУХОВ. Да какая разница — Пушкин, не Пушкин. Пришёл человек в гости первый раз. Даже ещё не огляделся путём, а ты его сразу танцевать тянешь. Что о нашем доме теперь подумают? Распущённость какая-то, одно слово.

Мглова берет бокал, выпивает залпом. Облизывается.

МГЛОВА. Разлюбила…

МУХОВ. Ах, ах, ах…

ГЕНВАРЁВ. Кого? Неужто Пушкина?

МГЛОВА. Да каберне…

МУХОВ. Я тебе, Фрося, человек не чужой и поэтому от души советую: удали аденоиды. Удали, и всё наладится.

МГЛОВА. Отстань ты со своими аденоидами.

МУХОВ. Со своими я к тебе и не пристаю. Свои я давно удалил. В детстве.

МГЛОВА. Оно и видно.

МУХОВ. Я бы никогда не стал заострять на этом внимание, но ведь ты, Фрося, страшно храпишь… Как сапожник! И нечего мне под столом на ногу наступать… Или храпишь, или гогочешь как я не знаю…

МГЛОВА. Где я тебе наступаю? Где ты сидишь, а где я… Ты нарочно всё это, чтобы при Генварёве меня срамить?..

ГЕНВАРЁВ. Ну что вы, братцы, в самом деле? О чём вы? Новый год, сидим, закусываем, всё хорошо… А слыхали про Крюксона-то?

Мглова молчит.

МУХОВ. Что про Крюксона?

ГЕНВАРЁВ. Умер.

МГЛОВА. Интересно, от чего? Со смеху или от неожиданности?

МУХОВ. Умер он, надо полагать, от смерти.

ГЕНВАРЁВ. Ядом отравился.

МУХОВ. А может, под поливальную машину на Красной площади угодил?

ГЕНВАРЁВ. Отец пришёл, а он лежит, белой шалью накрытый. Отец думал, так, прикидывается, хвать — а у него уже пульс не слышно…

МУХОВ. Без дураков, что ли?

ГЕНВАРЁВ. Ну.

Мглова прижимает ладонь к губам, словно удерживая вопль.

МУХОВ. Да ты что?..

Мглова вскакивает и убегает.

ГЕНВАРЁВ. В одночасье.

МУХОВ. Да… (Закуривает) Да… Крюксон… Это такой человек… Такой парень… Я вот когда-то давно прочитал его статью в газете Останкинского молочного комбината… Статья совсем ещё студенческая, но уже чувствовалась крепкая рука, дар журналистский прямо-таки необычайный. Статья о том, что у нас утрачен секрет выделки русского камамбера. И мне, знаешь ли, понравилась именно вот эта смелость. Все ведь обычно вокруг да около: что-то вот у нас не заладилось с русским камамбером, а он честно, бескомпромиссно, с плеча — секрет утрачен, ёлки-палки… Да, Крюксон… Бедняга… Да…

ГЕНВАРЁВ. Он ведь один всё, у других вон, понимаешь, а у него всё через пень-колоду, и денег нет, и такое кругом безбабье… А тут еще горячую воду отключили, холодильник сдох…

МУХОВ (встрепенувшись). Фрося! Фрося! Подойди, душенька, сюда.

Появляется Мглова.

МУХОВ. Ну, голубушка. Отвечай. Где наш старый холодильник?

МГЛОВА. Ты что, Паша? Мы же вместе решили его Крюксону отдать, потому что у нас новый, а у него сломался…