– Жахнуло! – заорал Сазон и, врубив первую передачу, рванул к выезду со стоянки. – Ух, как жахнуло, сынку! Я же говорил, с тобой не соскучишься! Только батарейки, жаль, в слуховом аппарате сели, я плохо слышал! Как ты думаешь, ещё такой фейерверк повторится?!

– Я думаю, да, – успокоила его Элка. – Борисовцы – народ ответственный, всё всегда доделывают до конца.

Через заднее стекло я видел, как Дэн взвалил Троцкого на плечо и закинул в автобус. Герман прыгнул за руль. Остальные погрузились в «скул бас» с отработанностью роты ОМОНа.

– Молодцы! – с азартом похвалила их Элка. – Нужно быстрей делать ноги из этого города, пока нас не сцапала милиция и ФСБ как свидетелей и пострадавших.

Сазон подналёг на газ. Герман и Мальцев не отставали. Мы пробороздили город, как пролетающая комета. Возле трассы нам всё же пришлось остановиться, чтобы заправиться.

Бийск – удивительный город. Если водитель заливает на автозаправке полный бак топлива, ему выдают в награду пачку сигарет и бутылку водки. Мы залили три бака и получили три пачки сигарет и три бутылки водки.

– Чудеса! – высказал своё отношение к данному явлению дед.

Оказалось, что у автобуса взрывом выбило лобовое стекло.

– Ну и чёрт с ним, – оптимистично заявил Бизя. – Всё равно в нём была дырка! – Он имел в виду пулевое отверстие, которое осталось после выстрелов угонщика. – Зато нас теперь будет обдувать ветер, – с неуместным романтизмом в голосе, добавил Бизон.

– И поливать дождь, – усмехнулась я. – Камбоджийским детям понравится разъезжать без лобовика.

– Боюсь, что забота о детях в нашей миссии стоит даже не на последнем месте. Хорошо, что после взрыва все живы.

– Хорошо, – согласилась я.

Выехав из Бийска, мы около часа на бешеной скорости шли по Чуйскому тракту. Через час Сазон предложил Глебу заночевать недалеко от Сросток. Подумав, Бизон согласился. Во-первых, в гостиничном комплексе с охраной и нехитрым названием «Постоялый двор» нам была гарантирована хоть какая-то безопасность, во-вторых – нужно было собраться с мыслями и решить, что делать дальше, в-третьих – Никитину нужен был выход в Интернет, чтобы зафутболить снимки «убитого» Бизи на электронный адрес заказчика, в-четвёртых…

В-четвёртых, Ильича всё-таки слегка потрепало взрывом и ему следовало отлежаться.

«Постоялый двор» оказался чудным местечком, где номерами служили маленькие домики, разбросанные среди берёз, словно сказочные избушки. При других обстоятельствах я бы ударилась в романтизм и пошла бродить по шукшинским местам, и напитываться творческим вдохновением, и дышать, и мечтать, и чувствовать себя причастной к вечному и великому. Но…

Ильич совсем раскис, он лежал на уютном низком диванчике, под клетчатым гостиничным пледом и в третий раз спрашивал нас, постукивая зубами:

– Я не ум-мру?!

Свет, падавший ему на лицо через жёлтый абажур торшера, действительно придавал Троцкому вид умирающего. Кроме того, после взрыва он стал заикаться и приобрёл нервный тик. Голова его то и дело странно дёргалась влево, глаза моргали с неестественной частотой, а правый уголок рта непрерывно дрожал. Вид у Владимира Ильича был жалкий. Злость на него испарилась. Разве можно злиться на слабого, трусливого, немолодого и зависящего от тебя человека?..

– Я не ум-мру? – заело его на одном вопросе.

– Ерунда, – успокоил шефа Бизон и с заботливостью сиделки подоткнул под него плед. – Обычная контузия. Отоспишься, и всё пройдёт.

– Всё?!

– Абсолютно всё.

– Значит, всё-таки я ум-мру…

– Тьфу на тебя!! – Бизя подбежал к окну, распахнул его и высунул голову под прохладный ночной ветерок.

Я сидела в кресле-качалке и листала отвратительный глянец.

– Я ум-мру? – опять спросил Троцкий, теперь уже у меня.

– Давай уколем ему снотворное, – предложила я Бизе.

– А у тебя есть? – отозвался он вяло.

– Нет, но можно сгонять до ближайшей аптеки.

– Вы хотите меня убить, – вдруг отчётливо, без признаков заикания произнёс Троцкий. Он сложил на груди руки, закрыл глаза, и по его жёлтой щеке поползла слеза.

– О господи! – простонал Бизон и вытер вспотевший лоб ситцевой занавеской. – Кофе хочу, – вдруг сказал он. – Хочу крепкий, свежесваренный кофе.

– Наверное, на кухне всё для этого есть, – предположила я и откинула глянец. Журнал упал на Троцкого, который от неожиданности вскрикнул и подскочил.