Шрифт:
* * *
Так тоскует старый клоун, Повторяя старый трюк. Такие капитализму не нужны*
В Лондоне покончили самоубийством два врача, братья-близнецы – Артур и Сидней Смит. Оба брата, посвятившие свою жизнь изучению болезни рака; очутились в крайней нужде, так как все свои средства истратили на дорого стоившие опыты, а государство отказалось оказать им поддержку.
(Из белых газет.) Сколачивать повстанческие штабы В чужой стране… Свозить оружье, динамит… Вот тут поддержечка была бы! Не так, как двум врачам: их шансы были слабы. Лежат в могиле братья Смит. А имя Лоуренса «афганского» гремит!Нескромный вопрос*
В районе Панамского канала начались большие маневры американского флота, в которых участвуют 174 боевых единицы. Объект защиты и нападения – Панамский канал.
(Из газет.) «Пакт Келлога» – и вдруг маневры, дух войны… Канал Панамский… Тьфу! Дойдешь до обалденья! Ну, разъясните ж – мы темны! – А с чьей же это стороны Ждать нужно на канал Панамский нападенья?Вредители*
I
«Огонь по кулаку!» – «Огонь по темноте!» – Готово! Но в дело всюду ль мы переключаем слово? А вот у кулака так лозунги не те. Уж если он решил: «Огонь по бедноте!», Так тут запахнет уж поджогом, Внезапно вспыхнувшей избой – Бедняцкою, само собой! – И вспыхнувшим бедняцким стогом. А городской наш враг? Забыли мы о нем? Мы у него не под огнем? В газетах пишется, поди-ко-ся, недаром: Тут уничтожены две фабрики пожаром, Там невзначай сгорел завод. «Ведется следствие». И вот – Еще при помощи карательного свода Не уничтожен «корень зла», Как от соседнего завода Осталась черная зола! «Пора, пора прийти нам к выводу простому, Чтоб натиск вражеский отбить: Речей не тратить попустому, Где нужно власть употребить!» II
Живут себе да живут на белом свете, В богатовском сельсовете, В округе Шахтинско-Донецком, При правлении советском, Не один кулацкий кружок, а целых три, Подтачивая советскую власть изнутри. В первом кружке кулаки – Коренцов, Борисов да Назаров – Стряпают «слушки» для темных базаров, «Лгут всяк зол глагол» Про вред колхозов и школ. Второй кружок, где «за атаманов» Кулак Кубашкин да подкулачник Пузанов, Ведет средь бедноты агитацию, Выдает кулакам аттестацию: «Выбирайте в совет не бедняков, Не середняков, А зажиточных мужиков: Умный мужик Разуваев, Дошлый мужик Колупаев. Они приструнят шалопаев, Они заставят крикунов Ходить без штанов. Зато тем, кто им окажет уважение, Будет всякое воспоможение, Бери, получай – Вот тебе сахар и чай, И семенная ссуда, И… с водчонкой посуда! После выборов выпить извинительно». До чего соблазнительно! У третьего кулацкого кружка Председатель – башка. Ну, как не назвать его, Товарища Алпатьева?! Вот чья ласка мила, чья страшна угроза, Особливо во внимание беря, Что он и председатель колхоза Под названием «Заря». С кулачьем ведет он дружбу большую, Кулаки у него одесную И ошую: Сообща они ратуют за бога, Сообща борются против сельхозналога, Сообща делают возражения Против самообложения, Сообща пишут в газету: «У нас кулаков нету!», К займу индустриализации не скрывают вражды И выбалтывают секрет всех кулацких секретов: «Не видим никакой скоропалительной нужды В перевыборе сельсоветов!» Разошелся Алпатьев во всю прыть, Так объявилась «учительша» Воинова, Стала она Алпатьева крыть, Как человека недостойного. Вломился Алпатьев в амбицию, Порвал на учительше всю амуницию, Вцепился учительше в волосья, Хвать клок! Хвать другой! Хвать! Хвать! Хвать! «Ах ты, кривая Федосья! Будешь меня критиковать?! Иска-ле-чу! И-зу-ве-чу!» Притих весь избирком, Как Алпатьев тенорком Начал за здравие, Кончил за упокой: «Моя власть! Мое самодержавие! Идите вы все к р-р-растакой!!!» Пошел избирком, чуть не плача: «Вот так зада-а-а-ча!» «Вот и говори, Что перевелись цари!» «Ах, ты мать ево, переметь ево, Этого самого Алпатьева!» «Вырос клещ на нашем теле!» «Ца-арь, всамделе: Он те плюнет, ты утрешься!» «Тронь его, беды не оберешься!» Ай, мужики, надо ж быть храбрей, Храбрей да мудрей, Так не будет этаких «царей». Кто сказал, что Алпатьева страшно трогать? Вот я беру его под ноготь! А теперь поглядим: Остался ли он невредим? III
Терский округ. Хутор Подольский. Другие люди, другой размах. Член избиркома, возраст не комсомольский, Солидный товарищ – Стельмах. Приехал Стельмах согласно чину-званию Проводить предвыборную кампанию, Остановился у знакомого человечка. Хор-р-ро-шая штучка – печка! Шуба – с плеч! Валенки – с ног! Бррррр. Пр-р-родр-р-рог! В избу той порой набилось народу, Не какого-либо сброду, Пришли не бедняки, Тем паче не коммунисты, А первейшие кулаки, Богомольные баптисты, И давай Стельмаха «отогревать», Баптистские песни ему напевать, Внушать умному Стельмаху: «Не дайте, товарищ, маху! Кулаков у нас нет! Какая у нас борьба классов? Перед богом – общий ответ!» На выборах прошел не бедняк в совет, А кулак Шелкоплясов! Ах, ах, ах! Стельмах, Стельмах! Сумели тебя баптисты растрогать! За то, что не поддержал бедноты, Ложись-ка и ты Под мой безжалостный ноготь! Это не божий – но страшный! – суд: Тут баптисты тебя не спасут! Много у нас кулаков, а еще больше…*
Не страшно*
Союз «по гроб жизни»*
В итоге первой переписи населения Ватиканского государства папских подданных оказалось 450 человек.
Не государство – ерунда: На полверсты кругом граница. Но от него вреда, вреда! Так много яду в нем хранится! Фашизм подходит неспроста К поганой папской этой куче, И с заместителем Христа Не зря дружит фашистский дуче, Фашизма с папством темный брак Свершен с расчетливым цинизмом. У них один – смертельный! – враг, И он зовется – коммунизмом!