Крупнейший испанский художник XVII в. Диего Веласкес (1599–1660) с 1623 г. был придворным живописцем Филиппа IV; главной для него стала тема власти. Он писал портреты короля, членов его семьи и Оливареса, но также и портреты придворных шутов и карликов, достигнув в них вершины драматического восприятия человеческой личности. Его «Сдача Бреды» запечатлела одну из побед Испанской монархии над Соединенными провинциями: благородству испанского главнокомандующего Амброджо Спинолы противостоит достоинство побежденных, но не сломленных голландцев. Это полотно стало рубежной вехой в складывании в европейской живописи концепции исторической картины. Смерть Веласкеса и его младшего современника Бартоломе Эстебана Мурильо (1617–1682) обозначила конец Золотого века испанской живописи.

В отличие от Испании в Португалии переход от XVI к XVII в. не был рубежной вехой; зато таковой стал 1581 г., когда Португалия со своими колониями в Азии, Африке и Америке вошла в состав Испанской монархии.

Эпоха династической унии, или «трех Филиппов» (Филиппа II, Филиппа III и Филиппа IV Испанских, которые в Португалии именовались, соответственно, Филиппом I, Филиппом II и Филиппом III), довольно четко делится на два периода: до и после начала 20-х годов XVII в. В первый из них испанские власти в целом соблюдали режим автономии, обещанный португальцам по условиям объединения двух корон. Испанцы старались не вмешиваться в дела Португалии и ее колоний, а налоги долгое время оставались весьма умеренными. К тому же пребывание в составе Испанской монархии приносило Португалии и преимущества: были сняты таможенные барьеры между двумя странами, а при торговле с колониями португальцы могли рассчитывать на защиту испанского морского флота. Тем не менее утрата независимости болезненно воспринималась в стране с высоким уровнем национального самосознания. Показателем народного недовольства стал «себастьянизм» (см. главу «Испания в XVI в.»).

К тому же после 1581 г. португальские колонии, менее защищенные от вражеских нападений, чем испанские (португальские власти, успешно сторонившиеся европейских конфликтов, не видели в этом необходимости), подвергались атакам голландцев и англичан. Уже на рубеже XVI–XVII вв. многие португальские владения, включая острова Индонезии, перешли в руки голландцев.

Ситуация обострилась, когда Оливарес стал добиваться более пропорционального участия в тяготах Тридцатилетней войны всех провинций монархии (по сравнению с уже разоренной Кастилией). Резко выросли налоги, и португальцев стали привлекать к службе за пределами их страны.

Растущее недовольство вылилось в волнения, наиболее масштабным из которых стало восстание 1637 г. в Эворе. На этом фоне группа португальских дворян в 1640 г. совершила переворот и свергла власть испанской наместницы; независимость страны была восстановлена, и на престол взошел праправнук Мануэла I герцог Браганса, ставший королем Жоаном IV (1640–1654). Новой власти удалось сплотить общество для защиты отечества и заключить союзы с Францией, Голландией и Англией. Все это позволило стране отстоять свою свободу. После победы португальцев при Вила-Висозе в 1665 г. испанские власти признали независимость Португалии по Лиссабонскому миру 1668 г. и вернули ей все ее колонии, которые к тому времени еще не были захвачены другими странами, за исключением Сеуты, оставшейся за Испанией.

В условиях войны с Испанией Жоан IV хотел заручиться самой широкой поддержкой сословий, а потому регулярно собирал кортесы. Вплоть до 1668 г. страна была сословно-представительной монархией с сильной властью кортесов. Однако после заключения мира с Испанией кортесы утратили прежнюю роль, а после 1698 г. вообще не созывались. В то же время возросла роль центральных королевских советов и особенно королевских секретарей. С конца XVII в. финансовые ресурсы монархии выросли, что было связано с открытием и началом добычи бразильского золота (первая партия прибыла в Лиссабон в 1699 г.). Однако влияние этой добычи на развитие метрополии было двойственным: пополняя королевскую казну и покрывая дефицит внешней торговли, она создавала у властей иллюзию процветания страны и делала их менее заинтересованными в развитии экономики самой Португалии.

Политическая история Португалии в конце XVI–XVII в. прямо повлияла на культурные процессы в стране. За несколько десятилетий страна прошла путь от принятия испанской культуры и усвоения многих ее достижений до ее отторжения в очень резких формах. Утрата независимости в целом отрицательно сказалась на культурных процессах в Португалии, хотя приобщение к испанской культуре, переживавшей в это время блестящий расцвет, имело и положительное значение. В условиях борьбы с Испанией получили развитие политическая публицистика и исторические труды: славным прошлым своей страны португальцы обосновывали борьбу за свободу.

Для Южных Нидерландов, остававшихся в течение всего XVII в. либо в орбите влияния Испанской монархии, либо непосредственно в ее составе, это столетие оказалось наполнено войнами с Соединенными провинциями и с Францией. Военные действия на территории страны, лишь сравнительно редко и ненадолго сменявшиеся мирными периодами, привели к постепенному упадку экономики; к тому же на судьбы региона влияли экономические проблемы Испании. Хотя население многих крупных городов Фландрии и Брабанта: Брюсселя, Антверпена, Гента, Брюгге и других — выросло, однако они очевидно проигрывали экономическое соревнование с центрами Соединенных провинций, особенно с Амстердамом. Антверпен сильно пострадал в ходе освободительной войны, а после установления контроля голландцев над устьем Шельды окончательно уступил лидерство Амстердаму.

Тем не менее первые десятилетия XVII в. считаются «золотым веком» Южных Нидерландов. Во многом это связано с изменением их статуса и с талантами правителей. В 1596 г. Филипп II назначил правителем Южных Нидерландов своего племянника эрцгерцога Альбрехта (Альберта), который в 1599 г. стал мужем дочери Филиппа инфанты Изабеллы Клары Эухении. Филипп II передал ей права на Нидерланды, номинально ставшие теперь независимыми от Мадрида, однако в случае бездетности инфанты после ее смерти эти права должны были вернуться к испанским Габсбургам.