И это было бы совсем непохоже на ее признание Эмилю. Бедный Эмиль жил в своем причудливом мирке, находился вне времени, не был им ранен и казался неподвластным разрушению. А Поль был очень активен. Поль рассуждал о космических прорывах, хотя сам не выходил за естественные пределы. Поль был молод, он был просто молодым человеком. А молодым людям вроде него не нужны ее проблемы.

Их взгляды встретились. Оба ощутили возникшую неловкость. Она приняла бы ее за нарождающийся интерес, будь на месте Поля кто-то другой. Но от Поля исходила иная аура, что-то вроде телепатии.

Он поглядел на нее. И не мог скрыть изумления. Его красивые брови удивленно поднялись, глаза расширились.

– О чем вы думаете, Поль?

– По-честному?

– Да. Конечно.

– Я думаю, как оказалась здесь эта нескромная молодая красотка. Здесь, за столом, напротив меня.

– А отчего бы мне здесь не быть? – отозвалась она.

– Потому что все это фасад. Не так ли? Вы не распутница. И я точно чувствую, что вы не молоды.

– Зачем вы это сказали?

– Вы очень красивы. Но это не красота молодой женщины. Вы потрясающе красивая. Но в вашем облике, в самом вашем присутствии есть нечто пугающее.

– Благодарю вас.

– Теперь, когда я это вижу, следует всерьез задуматься. Чего вы от нас хотите? Вы полицейская шпионка? Или вы из службы социальной помощи?

– Нет. Я не то и не другое. Уверяю вас.

– Когда-то я работал в службе социальной помощи, – спокойно проговорил Поль. – В ее молодежном отделении в Авиньоне. Тогда я горел на работе, узнал любопытные стороны жизни. Но я бросил эту службу, ушел оттуда. Потому что они хотели улучшить мир. А я понял, что не желаю улучшать мир. Я хотел, чтобы мир стал более интересным. Как по-вашему, Майа, это преступление?

– Я никогда прежде об этом не думала. Но по-моему, это не преступление.

– Я довольно хорошо знаю одну шпионку из полиции. Она очень напоминает вас, Майа. Такая же самоуверенная, такая же обаятельная и женственная. Вот я смотрю на вас, и вы мне напоминаете ту печальную вдову. И все мне вдруг стало ясно.

– Я не вдова.

– Она поразительная женщина. Безумно красивая, изысканная. Загадочная, как сфинкс. Как мифическое существо, к которому нельзя прикоснуться. Она очень интересуется виртуальными мирами. Наверное, вы когда-нибудь встретитесь с ней. Если останетесь в нашей компании.

– И она что же, шпионит в сфере виртуальных миров? Я даже не представляла себе, что полиция действует в этой области. Как ее зовут?

– Ее зовут Элен Вакселль-Серюзье.

– Элен Вакселль-Серюзье... Боже мой, какое у нее красивое имя!

– Если вы до сих пор не знакомы с Элен, то, наверное, не захотите с ней встречаться.

– Уверена, что не захочу встречаться. Я-то не стукачка. Не информатор. На самом деле я беженка и преступница.

– Информатор, преступница... – Он покачал головой. – Разница не столь велика, как можно подумать.

– Поль, вы, как всегда, совершенно правы. Что-то вроде призрачного различия между ужасом и красотой. Или между молодостью и старостью. Или между виртуальными мирами и преступлением.

Он удивленно уставился на нее.

– Хорошо сформулировано, – наконец проговорил Поль. – Точно так же сказала бы и Элен. Она обожает призрачные различия.

– Клянусь вам, я не агент полиции. И докажу вам это, если смогу.

– Возможно, и не агент. Не в том дело, что люди из службы социальной помощи не могут быть хороши собой, они обаяние и привлекательность считают подозрительными.

– Надеюсь, я не внушаю подозрений. Почему меня должны подозревать, с какой стати?

– Я подозреваю вас, потому что должен заботиться о своих друзьях, – ответил Поль. – Наши жизни – это наши жизни, а не теоретические исследования. Мы поколение, обязанное самим себе и никому больше. Мы дорожим нашей жизненной силой, потому что она постепенно иссякает. Другие поколения никогда не сталкивались с подобной проблемой. Их предки умирали, а сила и энергия передавались потомкам, но мы-то никогда не были обычным поколением. Мы первые настоящие постлюди.

– И у вас есть желания, не совпадающие с общепринятыми?

– Mais oui.

– И у меня то же самое. У меня масса желаний и стремлений.

– Никто не просит вас стать одной из нас.

Это было самое обидное из сказанного Полем. Он с вызовом посмотрел на нее, и внезапно Майа почувствовала такую усталость, что у нее отпало желание спорить с ним. Он был слишком молод и энергичен, а она слишком расстроена и слаба, чтобы загнать его в угол. Она заплакала.

– Что случилось? – спросила она. – Я должна просить у вас разрешения жить? Умолять, чтобы вы этого захотели. Скажите, это правда? Вы этого хотите?