— Его зовут Шон, — сказала какая-то женщина. — Это сын Мейрид.

Оглянувшись, Франк увидел хорошенькую девушку с темными курчавыми волосами и голубыми глазами.

— Ты начальник стройки? — Девушка прищурилась.

Франк покачал головой.

Уоллис поднялся.

— Начальник уже ушел, — презрительно бросил он.

— Может, он отправился за помощью? — неуверенно предположил Франк.

— За помощью? — Уоллес покачал головой. — Он ищет новый кран. Ему наплевать на то, есть на стройке убитые или нет. А теперь поднимите эту балку и закройте глаза бедняге. Он уже отмучился.

Несмотря на усталость, валившую его с ног каждый вечер, ночью Франку впервые за долгие месяцы привиделся кошмар. Но приснилась ему не сегодняшняя авария. Во сне он увидел Мину. Ей нужна была его помощь.

Ольге говорили, что ей повезло. Белокурые волосы, точеные черты лица — девушка не зря пользовалась большим спросом, и ей редко приходилось работать в борделе. В основном ее приглашали к себе богачи из Росарио, чтобы она танцевала с ними на праздниках или составляла им компанию во время речных прогулок, как сегодня. Ольга провела много вечеров в роскошных покоях, в гостиных с багровой драпировкой и дорогой французской мебелью, где на стенах висели портреты сурово насупившихся предков. Часто девушка просто являлась чем-то вроде очаровательного предмета обстановки, и ей достаточно было улыбаться, выглядеть обворожительно и помалкивать.

На борту лодки Ольга присела, глядя на острова. Перед ней открывались живописные виды: персиковые деревья с нежно-розовыми плодами, апельсиновые деревья с вечнозеленой листвой и тугими зрелыми апельсинами, так и просившимися в руки, ярко-красные цветы эритрины и ее нежно-зеленая листва, а посреди всего этого великолепия — изумительная пальма с пышными листьями, дополнявшая картину.

Ольге нравились конные прогулки по волшебному лесу альгарробо, особенно в октябре, когда в эти земли приходила весна. Тогда растения зеленели, плодовые деревья цвели, а широкую равнину укутывал ковер из синих и красных цветов вербены с вкраплениями желтой лапчатки. На рассвете медленно распускались мимозы и акации.

Но Ольга грустила, зная, что не может поделиться всей этой красотой с человеком, которого она все еще любила. Со своим мужем.

«Увидимся ли мы с Артуром вновь?»

Да, она научилась выживать, но не более того. Выживать, но не жить.

Была ли у нее возможность найти Артура? Ольга часто думала об этом, но не находила решения. Как бы то ни было, вскоре пара девушек вместе с мадам отправятся в пампасы. Их путь будет долгим, и они встретят много новых людей. Может, даже кого-то, кто слышал об Артуре. Ольга не теряла надежды. Вначале она чувствовала себя слабой, но эти трудные годы придали ей сил. Когда-нибудь одна из этих девочек вернется к ней с хорошими новостями. «Мы будем спрашивать о нем, — пообещали Ольге ее товарки. — Мы будем держать ухо востро. Никогда не знаешь, как все обернется…»

Марлена вздохнула. Ленхен и Эстелла всегда больше, чем она, интересовались модой и дорогими магазинами. Вот и сегодня дорога привела эту троицу в знаменитый торговый квартал Буэнос-Айреса. В здешних магазинах одевались все богачи города. Обычно сюда приходили вечером, после сиесты, чтобы полюбоваться на новые модели платьев. Совсем еще молоденькие девчушки и пожилые женщины, затянутые в корсеты, подметали подолом платьев грязные тротуары, надеясь присмотреть себе наряд покрасивее, пока мужчины из высшего общества выискивали модные галстуки и жилеты или просто болтали друг с другом.

Красота и богатство Буэнос-Айреса неизменно ассоциировались с этими улицами. С чудовищным грохотом проносились по мостовой кареты; с треском падали на тротуар упакованные товары, уроненные неосторожными грузчиками; истошно вопил мальчишка, продававший лотерейные билеты. С блеском роскоши уживалась бедность.

Перед магазинами выгружали огромные ящики с парижскими платьями, лионским шелком и брюссельскими кружевами. Рядом выстроились мелкие торговцы, пытавшиеся убедить покупателей, что у них самые лучшие и самые дешевые спички, апельсины или картофель.

Конечно же, в этом районе в основном жили портные. Из грубого хлопка умельцы шили рабочую одежду. В руках мастера или мастерицы тонкие ткани превращались в изящные костюмы и восхитительные вечерние платья — точно по размеру и на любой вкус богатой публики.

С тех пор как сельское хозяйство в Аргентине стало процветать, многие землевладельцы стали баснословно богатыми.

Кроме одежды на этой улице можно было купить дорогую мебель. Парфюмерные лавки расположились на южной стороне калле Флорида, неподалеку от площади имени Двадцать Пятого Мая. Уже сейчас было понятно, что вскоре калле Флорида станет центральной торговой точкой города, затмив даже площадь имени Двадцать Пятого Мая. Некоторые богатые семьи уже построили дома на калле Флорида. Обычно такие дома возводили в центре квартала, а по краям располагались мелкие лавочки.

Ленхен, чье ателье находилось на одной из боковых улочек, нравилось ходить по магазинам на калле Флорида и любоваться изящными тканями: муслином, тюлем, шелком, кружевами. Она надеялась, что тут на нее снизойдет вдохновение. Эстелле же нравились ленты, пряжки и кружевные платочки — она считала, что эти элементы подчеркивают ее красоту. Да и вообще, девушка была в восторге от возможности погулять по шикарным улицам. Ей нравилось, что на нее обращают внимание и молодые парни, и мужчины в возрасте, нравилось, что при ее появлении трости перестают стучать по мостовой и представители сильного пола замирают в восхищении, нравилось, что тут девушкам не стесняются делать комплименты. Да, ухаживания не всегда были вежливыми, но Эстелла не пугалась, если тот или иной парень склонялся к ней со словами: «Que linda! Que ricura! Que monada!» — «Какая красота! Какое очарование! Ах, какие украшения!» Они с Марленой встречали девчонок, недавно приехавших из Европы, которые прибегали в школу в слезах оттого, что кто-то по дороге приставал к ним с комплиментами. Но Эстелла была аргентинкой! В те дни, когда никто не напоминал девушке о ее красоте, ей казалось, что что-то происходит не так.