Кашмир действительно был похож на святую землю: он так прекрасен, его нельзя сравнить ни с каким другим местом на Земле; он прекрасен. Если бы Моисей привел всех евреев в Кашмир, они были бы удовлетворены: «Несомненно, мы — богоизбранный народ, а это — действительно святая земля».

Это небольшое племя, отбившееся от каравана евреев, оказалось в Кашмире,и они думали,что прибыли! Они остались в Кашмире, и, когда пришел Моисей — его могила находится в Кашмире, — он жил с ними. Странное совпадение: Иисус тоже умер в Кашмире, и их могилы находятся рядом.

Иисус никогда не знал, что он — христианин. Он родился евреем, он жил как еврей,он объявил себя последним еврейским пророком. И именно по этой причине евреи распяли его — потому что они не могли смириться, что какой-то сын плотника, приехавший верхом на осле — их последний пророк. Это их раздражало.

Так что воскресение — просто сказка. Иисуса сняли с креста через шесть часов,потому что евреи считают субботу святым днем; в субботу ничего нельзя делать. Поэтому в пятницу вечером — Иисус был на кресте всего шесть часов — они должны были снять его,до заката.

А иудейский крест — очень примитивное, древнее орудие. Если вы хотите умереть, вам нужно провисеть на нем, по крайней мере, сорок восемь часов. За сорок восемь часов вы можете передумать; вот почему на еврейском кресте никто никогда не совершал самоубийства — кто сможет сорок восемь часов думать только о самоубийстве? Через одну-две минуты вы скажете: «Давай-ка еще подумаем. Куда спешить? И вообще, я хочу есть».

Так что через шесть часов — Иисус был молод, ему было всего тридцать три года, он был крепким и сильным человеком — он сбежал. Это был явный заговор с Римом. Рим не интересовали проблемы евреев — был Иисус пророком или нет. Для них это было совершенно неважно. Понтий Пилат, правитель, беседовал с Иисусом перед распятием, чтобы убедиться, нужно ли распинать этого человека. Он нашел его абсолютно невинным — может быть, слегка ненормальным, потому что он приехал верхом на осле в сопровождении двадцати идиотов, которые верили, что он — единственный рожденный сын Божий,и он обещал этим идиотам: «Вам уготовано особое место в царствии Божием».

Естественно, остальных евреев это очень раздражало. Все смеялись: «И это — ваш последний пророк?» Подозревали даже, что его отец не был его отцом.

Через шесть часов Иисуса сняли, и римский прокуратор и его солдаты охраняли пещеру, куда его положили, сняв с креста. Он разрешил последователям Иисуса увезти его из Иудеи. Никакого воскресения не было, потому что не было никакой смерти. Он был жив-здоров; потребовалось всего несколько дней, чтобы его руки и ноги,пробитые гвоздями,зажили.

В этой ситуации ни один разумный человек не вернулся бы в Иудею. Он тоже отправился на поиски того заблудившегося племени и пришел в Кашмир. Моисей умер в Кашмире, и спустя две тысячи лет там умер Иисус. Их могилы находятся рядом. Ни евреи, ни христиане не хотят этого признавать, но это совершенно очевидно: надписи на обеих могилах сделаны на иврите, и на могильных камнях выгравированы имена этих людей — Моисея и Иисуса. Эти могилы до сих пор охраняет еврейская семья; это единственная семья во всем Кашмире, которую мусульмане не обратили в свою веру. Всех остальных евреев заставили стать мусульманами, но эту семью они оставили в покое, потому что эта семья присматривала за могилами Моисея и Иисуса, а также потому, что мусульмане тоже считают Моисея и Иисуса пророками. Так что эта семья единственная. Но ни один папа не приезжал посмотреть на могилу бедного Иисуса; христиане об этом не говорят, и иудеев не интересует, что случилось с Моисеем.

У христиан нет ответа: если даже Иисус воскрес, он должен был что-то делать после этого. Куда он делся? Или они считают, что он продолжает воскресать? Тогда он должен быть где-то!

Из-за всех этих страданий евреи научились смеяться — даже в несчастье — и придумали анекдот. Анекдот — чисто еврейское изобретение.

И никогда не следует изменять имена, потому что это не поможет. Супруги-джайны... они не могут сказать то, что говорят в анекдоте. «Ты знаешь,почему я стучу, — кричит Гарри, — но видела бы ты,чем!» Ни один индиец не скажет это. Это просто невозможно.

Итак, я сказал Нирвано: «Измени имена. Подставь какие-нибудь христианские имена»... потому что евреев слишком много били. И я люблю их. Половина моих саньясинов — евреи, и большинство из них — потому, что я единственный человек, который любит еврейские анекдоты. В них есть неповторимый аромат. Такие страны, как Индия,очень серьезны. Рассказывать анекдоты... индусы очень обидятся, они слишком подавленные люди. Здесь есть несколько моих старых друзей-джайнов. Я сказал Нирвано: «Ты хочешь, чтобы и они ушли?» Услышав анекдот про Хальвабхай и Мевабхай, они не стали бы здесь оставаться!

Люди, которые переводят мои книги с английского на хинди, постоянно присылают мне вопросы: «Что делать с анекдотами?» А люди,которые переводят мои книги с хинди на английский,вновь и вновь спрашивают: «Что делать со стихами?»

Я говорю им: «Если можете, переводите стихи прозой. Если не можете, просто пропускайте их». А тем, кто переводит с английского на хинди, я просто говорю: «Ничего не поделаешь — пропускайте эти анекдоты». Индусы просто сойдут с ума — они и так сходят от меня с ума. Эта серьезность была такой длительной болезнью, неисцелимой раной.