Гносеологический вектор говорит нам совсем о другом. Он говорит нам о своего рода «статусе» информации, о нашем отношении к ней, а еще точнее, о том, в какого рода отношении с ней – с информацией – мы, в принципе, можем состоять. Мы можем ее просто воспринимать – уровень «субъекта». Мы можем включать ее в систему причинно-следственных связей, то есть определять ее место в системе нашего мировосприятия. Это уровень «субсубъекта». Но можем и присваивать ее, распоряжаться ею, занять в отношении нее «распорядительную» функцию. Это уровень «трисубъекта».

В своей гносеологической части психософия (новая методология) рассматривает те уровневые переходы, которые осуществляет само по себе познание (как феномен) в процессе своей эволюции. Причем, сразу следует оговориться, что «эволюционный» подход важен здесь не с теоретических, но и из сугубо прагматических соображений, поскольку все эти этапы развития познания как феномена в «сжатом» виде присутствуют в каждом отдельном познавательном акте каждого конкретного человека. Точно так же, как в процессе своего эмбрионогенеза человек проходит все стадии своего филогенетического развития, так в познавательной практике каждый акт нашего познания проходит в таком «сжатом» виде всю цепочку последовательностей «гносеологической эволюции».

Элементарная форма познавательного процесса свойственна «субъектам», которые в терминологической системе психософии мало чем отличаются от «объектов». В данном случае речь идет просто о неких двух элементах, вступивших в информационное отношение, обменявшихся некой информацией друг с другом. «Субъект» здесь отличается от объекта только тем, что его мы рассматриваем как реципиента (получателя) информации. Вполне возможно, что тот элемент, который наречен нами «объектом», тоже получил информацию о нашем «субъекте», и, «встань мы на его место», он тоже представился бы нам «субъектом». В любом случае, на этом гносеологическом уровне мы говорим об элементарном обмене информации, фиксирующем присутствие объекта в поле восприятия субъекта.

Следующий гносеологический уровень предполагает не простую констатацию факта присутствия объекта в поле восприятия субъекта, но и установление некой связи в этом поле между несколькими объектами. То есть, это уже познавательный аспект с формированием некоего заключения, это не просто факт передачи информации, но еще и внутренняя ее переработка с формированием причинно-следственных закономерностей. Системы, способные к этому, названы нами субсубъектами, поскольку здесь фактически наблюдается самополагание субъекта познания на самого себя. Такой познающий (субсубъект) формирует знание и причинно-следственные закономерности.

Но гносеологическая система человека устроена еще сложнее, он способен занимать активную позицию в отношении информации. Он не удовлетворяется одним только самополаганием на самого себя, он отрывает информацию от реальности и оперирует ею в сфере абстракции. Его «лингвистическая» социальность предполагает не простое обладание информацией, но возможностями и даже потребностью передавать имеющееся у него знание сородичу. Это трансформирует систему «стимул-решение-реакция» в систему «стимул-решение-реакция-трансляция», он транслирует свои решения другим людям, описывает свои реакции, имеет в отношении их определенную позицию. И если у животных некое подобие таких реакций детерминировано безусловно-рефлекторными механизмами, то у человека этот феномен связан с необходимостью социального взаимодействия и, в каком-то смысле, является требованием самой языковой (лингвистической) природы нашего сознания.

Третий вектор «открытой системы человека» – онтологический. Он также представлен тремя уровнями (или «контурами»): бытие, реальность, индивидуальная реальность. «Бытие» психософия определяет как результат отношения человека с Сущим. Здесь речь идет о том, что человек, как и любая другая «вещь», проявляется лишь в отношении с другими вещами. Эти отношения в каком-то смысле создают «место» существования «вещи», по сути дела превращают ее из изначальной потенции в данность. Вот эта «данность» вещей и составляет собой бытие, а «вещи», принадлежащие бытию, таким образом, лишены спецификации. Свое «лицо» они обретают на следующем онтологическом уровне, а здесь они просто обретают свое существование.

Следующий уровень онтологии получил в психософии название – «реальность». Реальностью охвачены уже не все «вещи», которые имеют «место» в бытии, но лишь те, которые укладываются в способ существования того, чью реальность мы в данном случае рассматриваем. В реальности человека, например, обнаруживаются все «вещи», которые могут быть восприняты в пространственно-временном качестве, а также имеют (или могут иметь) модальностные характеристики разного рода интенсивности. Впрочем, какие-то другие реальности могут предполагаться нами только гипотетически, ведь мы в любом случае даже свою ментальную сферу полностью принимаем лишь в рамках своего способа существования, а это как раз – координаты времени, пространства, модальности и интенсивности.

Третий уровень онтологического вектора человека – это «индивидуальная реальность». Последняя охватывает собой все, что мы «знаем», поскольку для нас не существует просто «знания», какого-то абстрактного, объективного, отвлеченного от нашего личностного восприятия и понимания какого-либо предмета. Все в нашем мире (в мире каждого из нас) окутано дымкой наших личных, индивидуальных переживаний, все, с чем мы имеем дело, автоматически располагается в пространстве наших отношений. Мир, который мы воспринимаем, – это не только дома, улицы, небо, общественный транспорт, пьянчуга и добропорядочный гражданин (то есть все наделенное нами названиями, именами), но еще и наши оценки, отношение к этому воспринимаемому. Совершенно очевидно, что хотя все мы и живем в одном мире, но у каждого из нас свой мир – индивидуальный, особенный. Поэтому «о вкусах не спорят», поэтому «чужая душа – потемки», поэтому «у каждого своя правда», поэтому «со своим уставом в чужой монастырь не ходят» и так далее, и тому подобное.