16 Реплики певчих, 2001 год.

17 Ср. древние катавасии – от греч. «сходить, спускаться».

18 Опрос 22 февраля 2004 года.

19 В данном случае под «потомственными верующими» имеются в виду те, чья религиозная традиция не была прервана в годы советской власти.

20 В соответствии с требованиями Синодальной церкви каждый верующий должен был не реже одного раза в год исповедаться и причаститься в храме, к которому он был приписан по месту жительства. Для фиксации исповеди и причастия в приходах велись Исповедные ведомости, один экземпляр которых ежегодно отправляли в Консисторию. Нарушения вышеизложенных требований влекли за собой вмешательство полицейского ведомства.

21 ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 559. Д. 26.

22 Кроме православного прихода во Фрянове существует зарегистрированная община евангельских христиан-баптистов и небольшая община Свидетелей Иеговы, относящаяся к фрязинскому собранию. Согласно справочнику «Религиозные объединения Московской области» (М., 1998. С. 358), в районном центре зарегистрированы: община христиан Адвентистов Седьмого Дня, пресвитерианская церковь «Фрязино», методистская церковь и религиозное общество мусульман г. Щелкова и Щелковского района.

Сокращенная версия статьи опубликована: Митрохин Н. Архимандрит Наум 1 «наумiвцi» як квiнтесенцiя сучастного старчества // Людина 1 свiт (Киев). 2004. № 6. С. 13–22.

Русская православная церковь (РПЦ) – большая и сложная социальная структура. Механизмы управления, разделение власти и полномочий в ней, а также действия групп влияния опираются как на формальные (зафиксированные в Уставе церкви), так и на неформальные практики.

Официальное руководство РПЦ признает значимость ряда неформальных практик, однако не стремится к их легализации. В практическом отношении это дает возможность его представителям (от патриарха до рядового священника включительно) сегрегировать неформальные практики с точки зрения их полезности/вредности в соответствии с текущими задачами. В частности, к таким практикам относятся такие феномены, как «народное православие», а также тесно связанные с ним «старчество» и «духовничество».

Источниками для данной работы в основном послужили данные устных интервью с активными членами РПЦ (как священниками, так и мирянами). Работа по сбору интервью, посвященных современным проблемам церкви, систематически проводится мною с конца 1996 года, и в настоящее время коллекция насчитывает более 200, охватывая практически всю территорию бывшего СССР и практически все группы, представленные в РПЦ – от епископата (более 30 интервью) и священников до рядовых мирян и монашествующих. Информация, полученная в ходе устных интервью, подтверждается материалами церковной и светской прессы, в том числе размещенными в Интернете.

Подавляющее большинство моих собеседников после интервью (зафиксированных в виде аудиозаписей или рабочих записей в записных книжках) просила меня не упоминать их имен при публикации, что мне и приходится делать, указывая в качестве источника материалы поездок в определенные епархии. Вместе с тем свидетельства большинства собеседников дополняют и не противоречат друг другу, более того опросы проведенных в различных и далеких друг от друга регионах, среди различных групп людей Церкви подтверждают типичность рассматриваемых ситуаций.

«Народное православие» – система практик и верований, существующих среди православных прихожан параллельно основной богословской доктрине церкви, – тема для большого исследования. Некоторые замечания по поводу этого феномена были уже высказаны мною ранее1, в продолжение работ российского исследователя А. Панченко2.

Старчество – это оказание психологической помощи верующим, в том числе путем исповеди, совета, наставления, молитвенного заступничества, пророчества, изгнания бесов. Идея о необходимости находиться под духовным покровительством старца является одной из важнейших составляющих «народного православия». Наличие такого покровительства – гарантия последующего спасения, и потому институт старчества проникнут эсхатологическими ожиданиями. Старцами могут быть и священники, и не имеющие сана монашествующие, и даже рядовые члены церкви, что было особенно широко распространено в советское время, бедное на духовенство. Женский вариант старчества – старицы – распространен не меньше (если не больше) мужского. Особое уважение верующих вызывают такие качества старцев и стариц, как прозорливость (т. е. дар предвидеть события, а также знать о тех вещах, о которых верующий только хотел бы ему рассказать), молитвенная сила (т. е. свершение дел по их молитве), а также умение изгонять бесов (экзорцизм). Несмотря на средневековую форму психологической помощи, старчество является важным этапом разложения коллективистского (соборного) настроя, присущего в первую очередь воцерковленным (постоянным прихожанам РПЦ), и адаптации его к современному сложно структурированному обществу. Верующие сел или малых городов не имеют альтернативы, в какой храм ходить, – на эту местность приходится одна церковь. Также в рамках существующего церковно-административного деления они не в силах найти себе иного епископа, но выбрать «для души» и спасения из разных старцев своего они могут (хотя зачастую и не видят его годами).

Старицы и старцы, не требующие от своих последователей регулярно посещать храмы и причащаться у штатного духовенства РПЦ, ныне вызывают однозначное осуждение архиереев. В соответствии с многовековой практикой они имеют основания видеть в таком старчестве залог православного сектантства и подрыв власти епископата и духовенства (иерархии).

В большинстве случаев борьба со старцами, подрывающими сегодняшнюю иерархию, идет без оглашения конкретных имен, за исключением случаев, когда лично Патриарх удостаивает некоторые группы своим неодобрением, что по большому счету остается его личным мнением, не ведущим ни к каким значимым последствиям. Ни Синодальная богословская комиссия, ни тем более Священный синод и Архиерейский собор не называли конкретных имен «плохих» старцев и даже обобщенных названий групп их последователей. Общие рассуждения о недопустимости млад о старчества, которые слышатся последние шесть лет от части епископов (особенно постоянных членов Священного синода), не выделяют старцев (стариц) – несвященников в качестве самостоятельного явления.

Лишь в конце 2003 года был издан первый, полуофициальный пока, сборник, выражающий точку зрения епископата на конкретные направления современных антииерархических внутрицерковных движений. Большинство из них находились под контролем определенных старцев. В нем критике подверглись имеющие межрегиональный характер «Братство Царя-Искупителя» (и его лидеры В. Кузнецов, схимонахиня Николая [Гроян]3, певица Ж. Бичевская, а также благочинный одного из округов Ивановской епархии игумен Митрофан [Лаврентьев]), «Опричное братство св. Иосифа Волоцкого» (лидер – А. Макеев)4, новые симоновцы из Успенско-Казанского монастыря Ивановской епархии (во главе с игуменом Викторином [Кривоноговым], старцем схимонахом Симоном и схимонахиней Серафимой), пелагеевцы (почитатели старицы Пелагеи Рязанской [она же Полюшка Захаровская, 1890–1966] во главе со священником Рязанской епархии о. Петром5, стремящиеся к ее канонизации), имябожники, люди, стремящиеся к канонизации Г. Распутина, царя Ивана Грозного, И. Сталина6.