Само хранилище, куда Рауль и Дмитрий попали очень скоро, тоже напоминало винный погреб, но посерьезнее, чем «владения» испанца. Дело в том, что вместо ячеек для бутылок тут на стеллажах покоились бочки. Словесник немедленно припомнил и какую-то лекцию из курса высшей теоретической магии, где им объясняли, что по своей форме бочка куда лучше подходит для защитных чар, чем, скажем, прямоугольный ящик. Косвенно это передает и человеческий фольклор, недаром там путешествуют через море-океан вовсе не в ящике и не в корыте. Да и великий Кеплер, хоть и не был Иным, неспроста заинтересовался стереометрией этой деревянной посуды. Если современные организации магов, будь то Дозоры или инквизиторская канцелярия, все же предпочитали использовать стальные сейфы, то схрон действовал по старинке.

По обе стороны от входа стояли, будто сторожевые джинны, две фигуры в серых балахонах. Стояли неподвижно, а лиц из-под капюшонов не было видно, и Дмитрий даже подумал сперва, будто это вовсе и не люди, а так… манекены для порядка. Слишком важное тут прятали, чтобы доверять охрану человеческому фактору. Однако за дверью оказалась конторка, а за ней – еще один балахонник, дежурный. У этого капюшон был откинут, так что сомнений не оставалось – никакой не манекен, существо из плоти и крови, разве что уровень не различить. Инквизитор стеклянными глазами смотрел в стену прямо перед собой. Головы к вошедшим, понятное дело, не вздумал и поворачивать.

На конторке лежал регистрационный журнал для посетителей: конторская книга с желтоватыми страницами, расчерченная в линейку. Последняя роспись принадлежала Раулю – Дреер запомнил его почерк, всего пара коротких линий, как удары клинка, почти что знак Зорро. Именно так фехтмейстер расписался в аттестате курсанта Дреера вместе с другими преподавателями.

А предпоследняя подпись тоже была знакомой.

Росчерк Эдгара. Судя по всему, тот побывал здесь незадолго до известия о захвате школы. А может, сигнал поступил, когда Эдгар тут и находился. Что ему было делать в схроне?

– Я зачаровал их ненадолго, – сказал испанец. – Все равно скоро тут будут другие. Вот это я никак не зачарую…

Он указал на стену, и Дмитрий разглядел вполне современную камеру наблюдения. Инквизиция не во всем придерживалась традиций.

Стеллажи с бочками лучами расходились от места дежурного. Спина Рауля уже растворялась в одном из проходов. Дмитрий снова замешкался, разглядывая камеру, однако нагнал фехтмейстера в один прыжок.

– Куда мы идем, Старший?

– Мы идем красть, ученик.

– Я уже был под Трибуналом…

– Трибунала не будет, юноша. Скорее всего мы умрем сегодня же ночью. – Рауль остановился и насмешливо покосился на Дмитрия: – Секрет истинного бессмертия в умении в любой миг с ним расстаться. А тебе ведь есть за что умирать?

– Да, – прошептал Дмитрий и опять подумал о школе. А потом еще раз про дозорного Евстафия, невольного ученика ведьмы, который полагал, что Иных могут не пустить даже на Страшный суд.

– Линии вероятности слишком коротки, – неутешительно добавил Рауль. – Взгляни сам.

Но Дмитрию рассматривать варианты совсем не хотелось. Он, честно говоря, не очень думал о своей смерти и в бытность человеком. А после инициации этот момент, казалось ему, совсем отодвинулся в далекое «когда-нибудь».

Но почему-то именно беззаботный тон Рауля заставил сердце екнуть, а вовсе не предложение заглянуть в вероятностное будущее самому.

Испанец, судя по всему, точно знал, куда идти среди рядов и штабелей разнокалиберных бочонков. Дмитрий обратил внимание, что каждый пузатый деревянный «сейф» снабжен инвентарным номером, написанным римскими цифрами, и медной табличкой с надписью на латыни. Некоторые таблички вызывали в памяти страницы из сборников различных мифов.

«Эскалибур».

«Коготь Фафнира».

«Рог единорога».

Мечу короля Артура Дмитрий не удивился. В этом хранилище наверняка припрятаны еще несколько штуковин работы лично Великого Мерлина. Что такое Коготь Фафнира, он тоже знал прекрасно. Из-за того самого Когтя, временно отбитого у Инквизиции сектой «Братьев Регина», схрон и переместили в Прагу из Берна. Интересно, бернский в точности повторял этот или же имелись свои решения?

А вот «Рог единорога» ставил в тупик. Единорогов в природе никогда не водилось, уж магам-то это было отлично известно. На самом деле все волшебные существа, от легендарного дракона Фафнира до самого распоследнего волкулака, были всего лишь Иными, чей облик до неузнаваемости искажен Сумраком. Или же, напротив, не искажен, а показан в истинном свете… хотя правильнее сказать «в истинной тьме». Темные переживали в Сумраке порой чудовищные метаморфозы. Человек хуже зверя, когда он зверь, писал Рабиндранат Тагор. К Иным это тоже относится.

Явления Темных в сумеречном образе перед людьми вызывали к жизни многочисленные небылицы с долей правды. Не далее как сегодня Дмитрий насмотрелся на этих «посеревших», как он их про себя называл. Но Светлые… Да, у них существовали маги-перевертыши, которые могли выбрать себе зооморфный вид. Как правило, никто не умел перекидываться больше чем в одного зверя, и звери эти всегда были хищными. По иронии судьбы только опять же Темные оборотни могли превращаться в травоядных или даже приматов и образ себе отнюдь не выбирали. Чтобы Светлый принимал облик единорога – такого Дмитрий никогда не слышал даже в Инквизиции, а Темных-единорогов быть не могло по определению.