Морган не был бесхитростным бульдогом, который, наклонив голову и не разбирая дороги, бросается на врага. Он умел предпринимать обходные манёвры, если чувствовал, что противник опасен.

– Одного такого перевёртыша я успел разоблачить, – сообщил Арройя, – но не успел наказать. Мой личный пилот, который служил мне 12 лет, сбежал от справедливого возмездия со всей своей семьёй. Но тот, кто склонил его на путь предательства, всё ещё находится рядом… Подумать только, он требовал вашей головы и даже угрожал мне, если я не откажусь подписать вам смертный приговор! Наглец!!! Но он очень опасен…

Негодующе воскликнув, Морган сразу успокоился и внимательно взглянул на сидящего на другом конце стола человека. Прозвучавшая из его уст новость заставила Бориса пережить несколько очень неприятных минут.

– Поэтому мне пришлось дать ему то, что он просил. С условием, что прежде вы выполните несколько заданий особого рода. Так что в некотором смысле ваша голова сейчас в залоге. Она служит обеспечением моей безопасности, пока мы не устранили данную проблему.

Морган улыбнулся своей шутке. Пламя свечей в серебряном подсвечнике слегка дрогнуло.

Борис давно догадался, что речь идёт о южноафриканце Хенке. Президент, вне всякого сомнения, намекал ему, что хотел бы избавиться от своего советника. Конечно, это было очень неожиданно. Невозможно было сказать: действительно ли Глот посмел интриговать против своего патрона или же одержимый манией подозрительности диктатор лишь внушил себе угрозу со стороны своего авиационного советника. Хотя давно ходили слухи, что на самом деле Хенк с некоторых пор всем правит, а президент только озвучивает его приказы. Похоже, южноафриканский советник давно превратился для Арройи в тягостную обузу, от которой он решил избавиться. Что ж, Нефёдову это было только на руку.

На удивление всё складывалось так, что и бегство личного пилота Арройи, и неожиданная немилость главного врага могли спасти Борису жизнь и расчистить путь к креслу пилота президентского вертолёта. Но прежде чем занять его, Борису надлежало выполнить работу палача. В конце разговора Морган прямо заявил, что решил избавиться от своего авиационного советника. Причём сделать это надлежит так, чтобы опасный изменник ни о чём не догадывался до самой последней секунды.

– Свалим его трагическую гибель на террористов, засланных мятежниками. Такой человек, как Ван дер Вольф, достоин упокоиться в гранитном мавзолее.

Последние слова Морган произнёс с сардонической улыбкой.

В конце ужина хозяин вытер лоснящиеся жиром губы салфеткой, тяжело поднялся из-за стола – довольный сытной трапезой, распахнул на прощание объятия собеседнику, намереваясь расцеловать его. Арройя даже облизывался от предвкушения. Чтобы не дать людоеду попробовать себя на вкус, Нефёдов вежливо отстранился и козырнул, изобразив невинное непонимание любезных намерений гостеприимного хозяина…

– Странно, что он удержался от соблазна съесть тебя, – с самым серьёзным видом рассуждал Замбах. – У местных считается за честь сожрать человека, обладающего выдающимися качествами, особенно хорошего воина, победителя. Ведь все достоинства превращённой в котлеты персоны автоматически переходит к тому, кто её съел. Не понимаю, как этот обжора устоял перед соблазном сожрать на десерт такой героический экземпляр!

– Я ему просто оказался не по зубам, – отшутился Борис.

– Слишком костлявый, что ли?! – Замбах оглядел действительно исхудавшего за последнее время сослуживца. – М-да, пожалуй, старой говядиной и я не стал бы испытывать свой желудок на прочность.

На это Борис высказал собственную версию событий:

– Понимаешь, не всякого можно съесть. Если дух врага окажется сильнее, то у того, кто его слопает, запросто может случиться заворот кишок или он помрёт от запора.

Разговор происходил на лётном поле возле полностью подготовленного к выполнению секретного задания вертолёта. В ожидании приезда высокого начальства лётчики убивали время болтовнёй.

По легенде, Борис должен был ликвидировать одного из министров Арройи, заподозренного в измене, – так думал назначенный президентом лично руководить операцией Хенк. Ему и в голову не могло прийти, что подвешенные под крылом «Кобры» дистанционно наводящиеся ракеты предназначены именно ему. Южноафриканец лично выпросил месяц назад партию этого сверхсекретного оружия у резидента ЦРУ в Морганбурге и поштучно выдавал их со склада только под особо важные миссии.

Выйдя из машины, Хенк сдержанно кивнул Нефёдову. Он по привычке нацепил солнцезащитный пробковый шлем, несмотря на то, что был поздний вечер.

Хотя они и находились в состоянии открытой войны, но дело есть дело. Замбах предпочёл исчезнуть ещё раньше. Едва завидев вдали приближающийся джип советника, поляк хлопнул Бориса по плечу:

– Удачи! И поосторожней с Бомбардировщиком.

Пан Поручик опасался, что коварный южноафриканец заманит Нефёдова в какую-нибудь ловушку. Борис ничего не сказал ему. Только намекнул, что может вскоре занять должность личного пилота вертолёта, на котором «защитник угнетённых и обездоленных» сбежит из страны в случае резкого ухудшения ситуации на фронте, оставив другим расхлёбывать то, что заварил за десятилетия своего правления.