— Нет, мама, теперь я в безопасности. Правда, Колин?

Горец кивнул:

— Да, паренек, ты в безопасности.

— Теперь пожелай мистеру Кэмпбеллу доброй ночи, дорогой. Увидимся утром. — Джиллиан подошла к кровати и наклонилась, чтобы положить мальчика в постель. Но он рванулся прямо в руки горца.

В первый момент Колин растерялся, когда малыш, обвил руками его шею. Ему много раз доводилось испытывать потрясение, но подобного — никогда. Во время визита домой, в Кэмлохлин, он держал на руках своих племянников и племянниц, но он никого из них не спасал от чудовищ. И не испытывал желания защитить их от вероломных графов, ненавидящих их за то, что у них нет отцов.

Горец взглянул на леди Джиллиан. В глазах ее стояли слезы, когда она посмотрела на сына, прильнувшего к нему. Дьявольщина! Ему нужно было сразу же убраться отсюда. Нужно было проигнорировать плач мальчика и отправиться прямиком в постель.

Колин обнял мальчика и нежно прижал к себе.

— Я буду помнить, как ты сказал мне, что мы с тобой друзья, — проговорил Эдмунд, сметая своей широкой улыбкой все, что осталось от стальной непоколебимости горца.

Колин в смущении откашлялся и кивнул, затем бросил мальчика на кровать, как делал со своими племянниками, когда заезжал домой. Малышу Адаму и Малколму понравился бы Эдмунд. Он не смог удержаться от улыбки, когда Эдмунд весело рассмеялся.

— Приятных снов, парень.

— Приятных снов, Колин.

Он повернулся к двери, приготовившись пулей вылететь из комнаты, пока ему не взбрело в голову рассказать мальчику сказку перед сном. Проклятие, как он мог допустить, чтобы такое случилось? Ведь так можно совсем размякнуть… Нет, только не теперь, когда война так близко. Война, в необходимости которой ему много раз доводилось убедиться за последние два года.

— Мистер Кэмпбелл, на два слова, прошу вас.

Колин остановился и подождал, когда леди Джиллиан поцелует сына на прощание. Затем вышел вслед за ней за дверь.

В коридоре было ненамного светлее, чем в комнате, но все же Колин заметил соблазнительный блеск в глазах леди Джиллиан, когда она, затворив за собой дверь, посмотрела на него. За все годы его пребывания при дворе ему никогда так отчаянно не хотелось обнять женщину и поцеловать, как сейчас.

— Я почти всегда слышу его, — сказала она, расстроенная тем, что на сей раз ей это не удалось. — Я…

— Вы прекрасно играете на лютне.

Легкий румянец, разлившийся по ее щекам, мгновением позже сменился тревожным изгибом бровей.

— Значит, вы слышали?..

— Да.

Она отвела взгляд и пробормотала:

— Мне следовало бы находиться в постели.

— Как и мне, — отозвался Колин.

— Почему же вы не легли?

Он пожал плечами, в очередной раз напомнив себе, как опасно расслабляться и терять бдительность.

— Я не мог заснуть. Когда же вышел из комнаты, направляясь на кухню, услышал плач Эдмунда.

— Колин, я… — Она внезапно умолкла, а он вдруг осознал, что они с ней впервые остались наедине и что она впервые назвала его по имени. — Мистер Кэмпбелл, я хочу поблагодарить вас за то, что присмотрели за ним. Он постоянно спрашивает о вас, и я…

— Я уже объяснил ему причину моего отсутствия.

— Да? — Она нахмурилась. — Что ж, может, вы не сочтете за труд объяснить это и мне тоже?

С каких это пор ему стало так трудно вспоминать о своей главной цели, о своем долге? В какой момент он пожалел — пусть даже на мгновение, что связан долгом?

— По правде говоря, мне бы не хотелось это объяснять, — признался Колин. И тут же отметил выбившуюся прядь волос, струившуюся по ее щеке. Его так и подмывало протянуть руку и откинуть ее в сторону. Чем быстрее он переговорит с леди, тем безопаснее будет для них обоих. — Я не привык объясняться с дамами, — добавил он более резко, чем намеревался.

Сделав шаг назад, она скрестила руки на груди и окинула его ледяным взглядом.

— Неужели?

— Да, — кивнул Колин, подавляя желание улыбнуться при виде ее вызывающей позы. Она походила на свирепую львицу, защищающую своего детеныша, и это восхищало его. Но все же он устоял перед побуждением предложить ей свою помощь. А ведь один удар кинжалом по горлу Девона мог бы разом покончить со всеми угрозами в ее адрес.

— Вы непременно объясните мне свои поступки, мистер Кэмпбелл, — заявила она решительно.

— Прямо сейчас, мисс Дирли? — Он старался не замечать, как приятно ему рассматривать очертания ее губ и гордо вздернутый подбородок.

— Если вы намерены опекать моего сына, а затем разбить ему сердце, то да — прямо сейчас.

Колин вовсе не собирался разбивать мальчику сердце, будь оно неладно! Он мог вонзить любой из своих клинков во врага, не испытывая ни малейшего раскаяния, но мысль о том, что он ранил нежные чувства ребенка, пробудила в нем желание извиниться. Впервые в жизни с ним происходило такое.