Наверняка в этом его внезапном приступе слабости следовало винить недавнюю поездку домой. Повидав своих братьев и сестер с их семьями, он неожиданно ощутил в душе — в самом дальнем ее уголке, куда он не решался заглядывать, — необъяснимое желание иметь то же самое.

— Что же в таком случае может вызвать ваш смех, леди Джиллиан?

— О, многое… — Губы ее изогнулись, и он почему-то вдруг вспомнил о том, какой соблазнительной она показалась ему, когда терзала его плечо. — Но все это довольно глупо. Я не допускаю даже мысли о том, чтобы рассказать об этом такому опасному человеку, как вы.

Проклятие, ему хотелось смеяться вместе с ней, хотелось убедить ее в том, что он не представлял для нее опасности.

Тут они наконец подошли к двери, и Джиллиан осторожно заглянула в соседнюю комнату. Потом обернулась к Колину и, прижав палец к губам, прошептала:

— Он еще спит. Пойдемте.

Колин последовал за ней, словно заблудший моряк, неспособный противостоять зову сирены, увлекающему его к погибели.

Он уже побывал в этой комнате раньше, но в тот раз солнечные лучи не рассекали полумрак, просачиваясь сквозь щели в ставнях. Собственно говоря, тут и смотреть-то было не на что. Кроме нескольких игрушечных рыцарей, ничто не указывало на то, что это — детская комната. У западной стены стоял дощатый стол с двумя аккуратно задвинутыми под него стульями. На столе лежали книги различных размеров, а также бумага и перо. Маленькая лютня и удочка, которую он смастерил для Эдмунда, висели на другой стене. Четыре небольших сундука в беспорядке располагались на полу, и Колин подумал, что там хранились игрушки для развлечения обитавшего тут маленького мальчика. Но кроме высокого шкафа, на котором он спрятал кинжал, а также книжного шкафа и кровати, где спал ребенок, никакой другой мебели не было видно.

Комната выглядела на редкость уныло.

— Он должен скоро проснуться, — сказала Джиллиан. Отодвинув задвижку, она распахнула ставни, подставляя себя солнечным лучам, хлынувшим в окно.

Колину доводилось видеть женщин и более красивых, чем она. По правде говоря, отдельные ее черты можно было счесть не особенно привлекательными. Скулы, например, были далеко не идеальной формы. Под глазами наблюдалась легкая припухлость, как будто она часто плакала. Но зато ее губы… О, дьявол, они были восхитительны. Она была восхитительна. Безупречный ангел.

И его, Колина, головная боль.

Он отвел от нее взгляд и посмотрел на малыша, спавшего на слишком большой для него кровати. Колин не думал, что стеснение в груди, которое он ощущал с момента прихода сюда, может еще больше усилиться. Но он ошибся. Он жалел, что так мало времени провел в Кэмлохлине. Его племянники едва его знали. Он помогал их родителям укладывать их в постель, целовал их в маленькие головки и мысленно обещал уберечь их от протестантского короля. Но, будь он проклят, никогда не испытывал он такого нестерпимого, почти парализующего желания защитить их, какое испытывал сейчас, когда смотрел на Эдмунда.

И на его мать.

— Он обычно никогда не спит днем так долго, — прошептала Джиллиан, подойдя к сыну и глядя на него так, словно только он один имел для нее значение.

Колин полагал, что так оно и было.

— Подозреваю, что это ваш кинжал сделал его сон более спокойным, — заметила она с улыбкой.

Колин тоже улыбнулся. Не смог удержаться.

— Он похож на вас, — тихо сказал горец, чувствуя, как сердце его все больше смягчается.

— У вас есть жена, мистер Кэмпбелл?

Он повернулся к ней, удивленный ее вопросом. И обнаружил, что она, покраснев, пытливо смотрит на него.

— Нет. Я не женат. — Дьявол, ну почему он никак не перестанет улыбаться точно слабоумный?!

— Жаль. Из вас вышел бы отличный отец.

Колин покачал головой и едва заметно нахмурился.

— Нет, не вышел бы, поверьте мне. У меня не хватило бы отваги на это.

— О, вы ошибаетесь. Вы очень терпеливы с Эдмундом, заботливы и великодушны. Вы беспокоитесь о его безопасности, а ведь это вам даже не поручали.

Колин не знал, что на это ответить. Он был не тот, за кого она его принимала… Хотя, конечно же, он не походил на тех солдат, среди которых она здесь жила.

— Почему Гейтс не увезет вас обоих отсюда?

— И привезет нас к своей жене?

Колин молча пожал плечами. А леди Джиллиан добавила:

— Здесь нам хорошо, мистер Кэмпбелл. Пока еще я не могу думать об отъезде.

Пока еще? Что бы это могло значить? Неужели она планировала бегство? Если так — то с кем? И что она имела в виду, когда сказала, что ее кузен «потеряет» ее? Что ему от нее надо? Колин хотел расспросить ее, но тут Эдмунд проснулся. И Колин невольно улыбнулся ему, когда мальчик его увидел.

— Колин! — Эдмунд сел в кровати, протирая заспанные глаза. — У тебя кровь течёт?

Колин вспомнил о своей окровавленной рубашке и покачал головой:

— Больше нет, паренек. Твоя мама меня заштопала.

— Можно посмотреть?

— Нет, Эдмунд — сказала Джиллиан. — Нельзя. Это напугает тебя.

— Мама, не напугает.

«Похоже, напугало бы», — рассудил Колин, опускаясь на корточки перед кроватью. Зашитые раны выглядели отвратительно, но было неестественно для мальчика никогда такого не видеть.