Скинув лыжи и шинель, юноша вскарабкался по стволу к вершине. Там, в развилке сучьев, он увидел небольшой запасник — хранилище продуктов, завернутых в брезент. От него тянулись провода к верхним ветвям. Обрезав ножом веревки, завязанные двойным морским узлом, Владимир ощупью, по проводкам нашел батарею. Потом полез выше и снял укрепленный на самой верхушке фонарь. Он взял лампочку, смотал провода и вместе с батареями скинул их в снег. Затем спустился с дерева и уложил все в заплечный мешок.

Владимир отправился к своему костру. Долго сидел, протянув к огню руки, и думал. Откуда появилось это странное устройство? Кому и зачем оно понадобилось? Может быть, его поставили пограничники? Что же тогда? Прав ли он, что снял с дерева этот сигнал? А может быть, враг? Во всяком случае, надо идти в районный центр и рассказать о находке.

Утром Владимир изменил маршрут и пошел не в заповедник, а в районный центр, но, встретив в избушке братьев-таежников, поостерегся рассказывать при них о находке.

Устроив в тепле пойманного соболя, Владимир присел к столу. Дед Василий принялся расспрашивать Владимира, как идет жизнь в поселке заповедника, как здоровье отчима, матери, короче говоря, всех жителей поселка, их детей, оленей, собак. Узнав, что лучший вожак упряжки охромел и его пришлось пристрелить, дед долго сокрушался и вспоминал по этому поводу все известные ему подвиги этой собаки.

Братья-таежники пили чай и молчали. Они пришли в избушку, очевидно, недавно. На их треухах, висевших у входа, и кухлянках еще сохранились капельки влаги от растаявшего инея. Выпив кружки по три и опустошив чайник, они снова наполнили его водой и поставили на огонь. Ожидая, пока он вскипит, молча курили длинные трубки.

Соболь, пойманный Казиным, беспокойно зашевелился и стал царапаться и биться в мешке. Дед Василий, окончив свои рассуждения о собаках, заговорил о соболях.

— Хоросий у тебя соболюска. Богатая охота. Черный-черный. Много денег полюсис. А вот я не могу бегать за соболюской. Три дня бегал, а он удрал. На покой пора. Бывало, по двадсать-тридсать соболюсек бил са симу. Мало их было тогда, а бил. Ссяс соболюсек много, а силы мало. А сколько ссяс соболюсек! Версту пройдес и след увидис. Луссе насих соболюсек не найдес…

— Якутские лучше, дед, — сказал младший брат-таежник. — Я там десять лет жил. Сплошь «высокой головкой» идут.

Старший брат недовольно покосился на младшего.

— Маленькие они, — вступился дед Василий. — Сють-сють посернее, а маленькие.

— Ты вот что скажи, дед, — неожиданно хрипло сказал старший брат-таежник, — вор в тайге появился. Сколько лет хожу, а запасник у меня впервые растащили.

Владимир искоса взглянул на говорившего. Что, если фонарь на кедре был поставлен братьями? Но зачем? Живут отшельниками. Нелюдимы.

Сколько охотников Владимир знал, а никто никогда не бывал у братьев в гостях.

— Может, медведь растащил? — осторожно заметил Владимир.

— На лыжах? — буркнул старший. — Охотник это сделал. Лыжи наши, таежные.

— А где запасник был?

— На кедре.

— На кедре? — неуверенно переспросил Владимир.

Старший брат поднялся и вышел из избушки.

Забулькал вскипевший чайник, но никто не встал, чтобы снять его. Все напряженно молчали. Вернулся таежник.

— На твоей правой лыже задник со щербинкой, — проговорил он.

— Ну так что же? — ответил Владимир.

Старший медленно прошелся по избушке и, неожиданно остановившись, взялся за рукоятку ножа, висевшего сбоку на поясе.

— Ты? — мрачно произнес он, в упор глядя на Владимира. — Ты там проходил!

— Я там проходил, — смело ответил Владимир.

— Вечером?

— Да.

Старший, косо глядя на Владимира, сделал шаг к юноше, потом ловко метнулся к двери, схватил ружье, открыл ствол и вогнал патрон.

— Таежных законов не знаешь! — негромко и хрипло сказал он, направив ружье на Владимира. — Вор!

Дед Василий вскочил с лавки и сильно стукнул снизу по стволу. Раздался выстрел, дробь с визгом впилась в потолок.

Младший тоже бросился к ружьям, но Владимир успел дать ему подножку, и тот растянулся на полу. Владимир прыгнул к упавшему на спину, ударил его рукояткой тяжелого охотничьего ножа по затылку, скинул с себя ремень и быстро набросил петлю на руки.

— Несего грех на дусу брать! — услышал юноша увещевания деда Василия. Тому не было видно, что происходит за его спиной. Владимир, поднявшись, увидел, что старший брат тоже лежит на полу, а дед Василий стоит около, направив ему в грудь винтовку.