Господи, как он ненавидел, когда отец говорил загадками. А за последнее время он даже делал много загадочного. И вел себя непонятно.

Сейчас думать об этом не хотелось. О ком он действительно желал помечтать, так это о Пит Д’Анджели, молодой женщине, которую недавно принял на работу в нью-йоркский магазин. Он не знал, как долго она задержится, но надеялся, что она не уйдет из магазина в ближайшее время. Он был заинтригован этой красивой американкой с мальчишеским именем, которая, казалось, знала о бриллиантах по крайней мере столько же, сколько он сам. Он хотел получше узнать ее — гораздо лучше.

Как только он прилетит в Нью-Йорк, он позвонит ей. Возможно, еще один обед… может быть, на этот раз в «Лютеции».

Машина свернула на Рю дю Рон, самую роскошную торговую улицу в Женеве, и остановилась перед самым новым и самым блестящим магазином на ней — «Тесори», сообщали золотые буквы на двери. Когда двое мужчин вышли из машины, Марсель посмотрел на отца с нежностью. Он увидел человека безупречно одетого, подстриженного и с безупречным маникюром. Его, словно облако, окружала аура процветания и уверенности.

Тяжеловесное изобилие «Тесори» было прямой противоположностью сдержанной элегантности магазинов «Дюфор и Ивер». Вместо нескольких превосходных украшений, выставляемых на черном бархате, и других, доставаемых по просьбе посетителей, здесь драгоценности, казалось, были навалены грудами, висели и повсюду выставлялись напоказ — бриллианты, свисающие с миниатюрных голых веток, рубины в хрустальных вазах, жемчуг, свернутый кольцами и скользящий по прилавкам, будто змеи.

Драгоценности как театр, подумал с усмешкой Марсель.

У двери магазина их встретил сам хозяин, Антонио Скаппа, говорящий по-итальянски швейцарец в прекрасно сшитом жемчужно-сером костюме, который скрадывал его мощную фигуру и предавал внешности большую представительность.

— Добро пожаловать, господа! — Он приветствовал их сердечным рукопожатием. — Добро пожаловать в «Тесори». С удовольствием покажу вам, что мы здесь сотворили. Думаю, на вас это произведет впечатление.

— Поэтому мы приехали, синьор Скаппа, — с достоинством сказал Клод Ивер.

Скаппа справедливо гордился своим детищем. Латунь и мрамор с золотыми прожилками, красные бархатные ковры и зеркала оттеняли золото, жемчуг, бриллианты и другие сокровища, столь щедро выставленные напоказ. Сотни людей были заняты созданием и продажей драгоценностей, которые сделали синьора Скаппу богатым человеком. Магазин был большой, кричащий и, кроме того, процветающий. И кто мог поспорить с этим, подумал Марсель.

Им показали весь магазин — торговые залы, рабочие комнаты, студии дизайна и личные салоны. Когда они выходили из студии дизайна, к ним подошла молодая девушка — высокая, фигуристая блондинка в эффектном красном джерсовом платье.

Бог мой, подумал Марсель, оглядывая ее всю. Она очень сексуальна. Другого слова и не подберешь. Густой каскад волос цвета меда, рыжевато-коричневые кошачьи глаза под темными вразлет бровями, а фигуре могла позавидовать сама Софи Лорен. Платье, волосы и особенно необузданный блеск янтарных кошачьих глаз сразил его, как удар в живот.

— А, Андреа, — сказал Антонио Скаппа, когда она подошла. — Господа, позвольте мне представить вам мою дочь, Андреа Скаппу.

— Рады познакомиться, — произнесли по очереди мужчины. Но Клод сказал это с присущим ему достоинством и любезностью, а Марсель, как озорной мальчишка, готовый к приключению.

— Очень рад, — повторил он и поцеловал ей руку.

Взгляд, который она бросила в ответ, был, по крайней мере, такой же озорной, как и его, но за простым флиртом скрывалось еще нечто. Она что-то хотела от него — то ли его очаровательного, сексуального «я», то ли нечто другое, более полезное, он пока не знал. Она его заинтриговала. Он точно выяснит, что ей нужно. Что же касается его самого, он прекрасно знает, чего от нее хочет. Он хочет взять ее, как спелый персик, вонзить в нее зубы, и пусть сок течет по его подбородку.

— Андреа, принеси нам, пожалуйста, кофе в мой кабинет.

— Конечно, папа, — сказала она и выплыла из комнаты, восхитительно покачивая округлым задом в красном джерси.

В зеркальном кабинете Скаппы их усадили на огромный красный диван «честерфильд».

Скаппа откинулся назад, руки на подлокотнике кресла, ноги твердо на полу, и осматривал своих гостей. Удовлетворенная, почти самодовольная улыбка, приподняла его полные губы.

— Ну что ж, господа. Как вы могли заметить, «Тесори» стала силой, с которой следует считаться в ювелирном мире.