<В оригинале отсутствуют стр. с 97 по 128. Прим. авт. fb2.>

Глава 9 в оригинале отсутствует.

Часть главы 10 в оригинале отсутствует.

…красно помнил те сообщения. Они его не на шутку заинтриговали. Кроме того, чекисту было известно о лекциях, посвященных телепатии, проводившихся Барченко в Политехническом музее. Их посещал сам академик Тимирязев.

Через несколько дней после визита секретных сотрудников Барченко был приглашен на явочную квартиру ОГПУ на улице Красных Зорь, где с ним тайно встретился Агранов, специально прибывший для конфиденциального разговора из Москвы. «В беседе с Аграновым я подробно изложил ему теорию о существовании замкнутого научного коллектива в Центральной Азии и проект установления контактов с обладателями его тайн. Агранов отнесся к моим сообщениям положительно…» [56] .

Беседа произвела на высокопоставленного чекиста ошеломляющее впечатление, хотя ничего конкретного ученому сотрудник ОГПУ не сказал. Впрочем, Блюмкину показалось этого мало, и, для того чтобы форсировать ситуацию, он попросил Барченко написать еще одно письмо, но теперь уже на коллегию ОГПУ — еженедельное собрание начальников всех отделов.

«Вернувшись через несколько дней в Ленинград, — вспоминал Барченко, — Владимиров сообщил мне, что дела наши идут успешно, что мне следует выехать в Москву, для того чтобы изложить наш проект руководящим работникам ОГПУ. В Москве Владимиров снова свел меня с Аграновым, которого мы посетили у него на квартире, находившейся, как я помню, на одной из улиц, расположенной вблизи зданий ОГПУ. Точного адреса я в памяти не сохранил [57] . При этой встрече Агранов сказал мне, что мое сообщение о замкнутом научном коллективе предполагается поставить на заседание коллегии ОГПУ. Мое это предложение об установлении контактов с носителями тайн Шамбалы на Востоке имеет шансы быть принятым, и в дальнейшем мне, по-видимому, придется держать в этом отношении деловую связь с членом коллегии ОГПУ Бокием. В тот же или на другой день Владимиров свозил меня к Бокию, который затем поставил мой доклад на коллегию ОГПУ Заседание коллегии состоялось поздно ночью. Все были сильно утомлены, слушали меня невнимательно. Торопились поскорее кончить с вопросами. В результате при поддержке Бокия и Агранова нам удалось добиться, в общем-то, благоприятного решения о том, чтобы поручить Бокию ознакомиться детально с содержанием моего проекта и, если из него действительно можно извлечь какую-либо пользу, сделать это» [58] .

С этого момента начинается жизнь секретной лаборатории нейроэнергетики и ее целевое финансирование Спецотделом при ОГПУ, длившееся целых двенадцать лет— вплоть до мая 1937 года.

Заседание коллегии ОГПУ проходило под председательством Дзержинского. Решение было одобрено при его полной поддержке. И то, что именно Бокию доверили эту операцию, было абсолютно не случайно.

Руководитель Спецотдела при ОГПУ Глеб Иванович Бокий происходил из семьи интеллигентов, потомственных горных инженеров, но принадлежал к старой гвардии ВКП(б). Его страсть к революционной деятельности привела в свое время к разрыву с семьей и к конфликту с братом Борисом, известным в России горным инженером. Но именно от него Глеб перенял страсть к тайным восточным учениям.

На заре революции Глеб Иванович состоял в «Союзе борьбы за освобождение рабочего класса», о чем позже всегда упоминал в партийных анкетах. Социал-демократом Бокий стал в 1900 году. За подготовку рабочей демонстрации в 1902 году он был сослан в Восточную Сибирь. В апреле 1905 года его вновь арестовывают по делу «Группы вооруженного восстания РСДРП». Амнистирован он был по октябрьскому манифесту, но уже в 1906 году вновь арестован по делу «Сорока четырех» (Петербургского комитета и боевых дружин).

До революции, обучаясь в Горном институте, Глеб Бокий, как уже отмечалось выше, организовал в нем бесплатную столовую для студентов, которая стала крышей для нелегальной явки большевиков. За это он едва не угодил в тюрьму. В октябре 1917 года Глеб Иванович входил в Военно-революционный комитет, а позднее, когда поэт Канегиссер убил шефа питерской ЧК Моисея Урицкого, заменил покойного товарища на столь ответственном посту и стал несгибаемым стержнем печально знаменитого Красного террора. Затем Бокий возглавлял Особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов. Но Ильич зорко следил за бывшим студентом Горного института и в 1921 году лично назначил Глеба Бокия начальником Спецотдела, предполагая, что более надежного «сейфа» для хранения большевистских секретов ему не сыскать.

Служба Бокия была самой секретной из структур при ОГПУ Существенная приставка «при», добавляемая к названию отдела Бокия, утяжеляла статус этой ячейки репрессивного аппарата. По сути, Спецотдел был подразделением ЦК ВКП(б). «Он подчиняется непосредственно Центральному Комитету партии» [59] . Размещался отдел не только на Малой Лубянке, но и в здании на Кузнецком мосту, дом 21, в помещении Народного комиссариата иностранных дел, где занимал два верхних этажа [60] . Главными, а точнее, официальными его функциями являлись масштабная радио- и радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились не только автономные неофициальные передатчики, но и передающие устройства посольств и иностранных миссий. В них устанавливалась подслушивающая аппаратура и отслеживались телефонные разговоры. Отделу непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом. Общая численность сотрудников составляла сто человек. В их число входили начальники отделений, их помощники, секретари, инспекторы и машинистки.

Сотрудники 1-го отделения Спецотдела занимались режимом секретности и охраной государственной тайны, выезжали в наркоматы и государственные учреждения, проверяли кабинеты высокопоставленных советских чиновников на звуконепроницаемость, выявляли возможные пути утечки информации с помощью несложных звуковых тестов, следили за хранением секретной информации в канцеляриях и проводили инструктаж среди персонала. Здесь велось наблюдение за государственными, партийными и общественными организациями и профилактикой утечек гостайны. Особое внимание в 1-м отделении обращали на надежность сейфов различных учреждений и на порядок уничтожения использованных документов.