Результатом этого разговора стало приглашение Пратапа в Советское посольство для беседы со Львом Караханом. Глава советской миссии устроил для него роскошный ленч и «сделал еще кое-что, что было больше чем сотня обедов», вспоминал сикхский террорист, намекая на полученные от него деньги. Кроме того, Карахан решился посвятить индуса в некоторые нюансы советско-тибетских отношений и даже показал Пратапу письмо от Далай-ламы, переданное с помощью агентов ОГПУ «Он долго объяснял мне ситуацию в Тибете. Я был очень благодарен ему» [138] .

Вскоре еще один человек заинтересовался миссией Пратапа в Тибете, о чем раджа также упоминает в своей автобиографии: «Мистер Лин Чанг Минг, несмотря на свои консервативные взгляды, лично мне изъявил дружеское расположение, которое он уже раньше публично выражал мне во время моего визита в Пекин в 1923 году. Он помог мне встретиться с генералом Фын Юйсяном» [139] .

Пратап провел консультации с тремя сторонами, кровно заинтересованными в подготовке к военному походу на Лхасу, знаменами которого станут Шамбала и Таши-лама.

В Тибете раджа так и не смог проникнуть в столицу горной страны и встретиться с Далай-ламой. Британская разведка блокировала его продвижение, и он был вынужден довольствоваться встречей с правителем провинции Кхам, сторонником Таши-ламы, ламой Пхабха-ла.

Но не Пратапу и не коминтерновцу Оширову суждено было сыграть главную роль в великой интриге. Таким человеком стал приближенный к Таши-ламе Лубсон Доржи, он же Халцзан Доржи (то есть Лысый Доржи), он же тот самый Лубсан, с которым стремился встретиться Доржиев на Калганском тракте.

Лысый Доржи тайно от своего господина ездил в столицу Красной Монголии Ургу и встречался там не только с монахами, но и с сотрудниками ОГПУ, обговаривая возможный приезд туда великого ламы и военный поход на Лхасу, который тот мог бы возглавить. Эти встречи агента не были тайной для Далай-ламы и английской разведки: «Далай-лама инструктировал своих представителей в Китае время от времени, чтобы выяснить, какие отношения были между Панченом и советским правительством во Внешней Монголии, которая является самой большой частью Монголии и находится под советским контролем, так как Панчен имел агента в Урге, столице Внешней Монголии. Тибетское правительство думало, что этот агент работает в тесном контакте с советскими, хотя последние были заклятыми врагами всех религий, включая буддийскую», — писал дипломат и английский разведчик Чарльз Белл в своей книге «Портрет Далай-ламы» [140] .

Лысый Доржи и Панкратов, советский разведчик, а в тот момент переводчик посольства СССР в Китае, имевший широкие связи с китайским маршалом Фыном, поддерживавшимся СССР, подготовили встречу Таши-ламы, гоминьдановцев и «американца» Рериха, которая намечалась на конец августа 1926 года в Пекине. В курсе всех нюансов этого союза находился посол СССР в Пекине Лев Карахан и военный атташе командарм Егоров.

Двадцать второго июля 1926 года, в день похорон Дзержинского, экспедиция Рериха покинула столицу СССР. По дороге в Сибирь предприятие чуть не закончилось трагически. Состав, шедший перед пассажирским поездом, в котором ехали участники экспедиции, сошел с рельсов. Это произошло в районе Новосибирска. Местные власти, подозревая диверсию, тут же арестовали и отправили в лагеря семь тысяч человек, представителей бывших эксплуататорских классов, сделав их всех заложниками. На этом расследование завершилось.

Через четыре дня участники похода прибыли в Новосибирск и по Оби на пароходе добрались к 29 июля до Барнаула. С внешней, формальной стороны экспедиция, выехавшая в район Верхнего Уймона, вела себя вполне логично — ученые ходили в горы, собирали камни, старик Рерих рисовал картины и делал какие-то записи. Вела дневник и его супруга Елена Ивановна. 5 июля, еще в Москве, она внесла в него следующую заметку: «Можно ручаться относительно успеха Таши-ламы, но необходимо выдвинуть претворение буддизма в ленинизм. Сумейте найти нужную ноту с монгольским правительством. Нужно горами двигать. Но нетрудно похвалить молодую страну. Действуйте прежде всего, все для действия 17-го. Старайтесь успеть» [141] .

Искали московские пришельцы и какую-то старую китайскую дорогу, якобы проходившую мимо горы Белухи, — это путь по правой стороне реки Латунь, через Кочурлу. Как вдруг Рерих на несколько дней исчез или, как говорят, «ушел в Шамбалу». Это произошло между 17 и 24 августа. Что же случилось в действительности?

Еще в Москве Рерих был обнаружен сотрудниками Интеллидженс Сервис. Временный поверенный в делах британской миссии в Москве сообщал в Форин Офис о визите Рериха в столицу СССР и о его намерении отправиться в Монголию и Тибет [142] .

Консул Британии в Кашгаре майор Гиллан также доносил в метрополию и в Индию сведения, подтверждающие эту информацию, и о большевистских симпатиях Рериха, цитируя одного из сотрудников экспедиции: «По словам слуги, его бывший хозяин в течение нескольких дней находился в Москве и, кажется, был с Советами в хороших отношениях» [143] .

Был выбран план научной экспедиции на Алтай. В этих условиях, считали в Спецотделе, будет легче оторваться от британских конфидентов, легко скрыться и выполнить важное задание.