Доктор заканчивает писать, откидывается на стуле и трет глаза.

— Можно угостить вас чашечкой кофе? — спрашивает Бобби Шафто.

— Спасибо, — отвечает доктор.

Молодая и ее отец осоловело прикорнули в приемном покое. Шафто предлагает их тоже угостить кофе. Оставив Руди в одиночестве бдеть над телом мертвого друга и товарища по заговору, они выходят на главную улицу Норрсбрука. Шведы потихоньку просыпаются и тоже выходят из домов. Они выглядят в точности как американцы со Среднего Запада — для Шафто всякий раз неожиданность, что они не говорят по-английски.

Доктор идет в ратушу оставить свидетельство о смерти. Отто и Джульета заходят в кафе. Шафто остается на улице и смотрит назад. Через минуту-две Руди выглядывает в дверь докторского дома, осматривается по сторонам. Исчезает на мгновение, потом появляется вместе с другим человеком. Тот с головой укутан одеялом. Они садятся в «мерседес», человек в одеяле ложится на заднее сиденье, Руди садится за руль и едет к своему дому.

Шафто идет пить кофе с финнами.

— Сегодня я сяду в этот чертов «мерседес» и буду гнать в Стокгольм, как из пекла, — говорит Шафто. Финны этого не оценят, но «пекло» он ввернул сознательно. Вдруг до него доходит, почему он с самого Гуадалканала считал себя мертвым. — Ладно. Желаю приятной морской прогулки.

— Какой прогулки? — невинно переспрашивает Отто.

— Я выдал вас немцам, как вы меня, — врет Шафто.

— Сволочь! — орет Джульета.

Шафто обрывает ее:

— Ты получила, что хотела, и даже больше. Британский паспорт… — он выглядывает в окно и видит выходящего из ратуши доктора, — …и вдовью пенсию на Еноха Роота. Потом, может, будут еще деньги. Что до тебя, Отто, твоя лавочка накрылась. Советую драть когти.

— Куда? Ты бы хоть на карту взглянул.

Отто настолько ошеломлен, что даже не злится, но за этим, надо полагать, дело не станет.

— Пошевели извилиной, — говорит Шафто. — Придумай, как провести свое корыто в Англию.

Что ни говори про Отто, трудные задачи ему по душе.

— Я могу пройти Гёта-каналом из Стокгольма в Гетеборг там немцев нет, — а это уже почти Норвегия. Но в Норвегии-то немцы! Даже если я пройду Скагеррак, как прикажешь пересекать Северное море? Зимой? Во время войны?

— Если это тебя утешит, из Англии ты пойдешь в Манилу.

— Куда?

— Англия сразу показалась близкой?

— Я тебе что, богатый яхтсмен, чтобы путешествовать вокруг света для своего удовольствия?

— Ты — нет, а Руди фон Хакльгебер — да. У него есть деньги и связи. Ему обещали шикарную яхту, по сравнению с которой твой кеч — просто задрипанная шлюпка, — говорит Шафто. — Короче, Отто, кончай скулить, достань из задницы еще брильянтов и двигай. Это лучше, чем угодить в гестапо. — Шафто встает дружески ударяет Отто по плечу, что тому вовсе не нравится. — До встречи в Маниле.

Входит доктор. Бобби Шафто кладет на стол деньги. Смотрит Джульете в глаза.

— Ну, мне пора, — говорит он. — Глория ждет.

Джульета кивает. Так что по крайней мере в глазах одной финской девушки Шафто не такое уж говно. Он нагибается, смачно целует ее, кивает изумленному доктору и выходит.

Уотерхауз прогрызался сквозь экзотические японские шифр-системы со скоростью примерно одна в неделю, но после встречи с Мэри Смит в гостиной миссис Мактиг его производительность упала практически до нуля. Точнее, стала отрицательной, потому что иногда он смотрит в утреннюю газету и вместо открытого текста видит белиберду, из которой невозможно извлечь никакой осмысленной информации.

Несмотря на их разногласия — машина ли Тьюринга человеческий мозг? — надо признать, что Алан без труда написал бы последовательность команд, моделирующих умственную деятельность Лоуренса Притчарда Уотерхауза.

Уотерхауз стремится к счастью. Он достигает счастья, взламывая японские шифры или играя на органе. Однако с органами напряженка, и сейчас уровень его счастья целиком зависит от взлома шифров.

Он не может взламывать шифры (т.е. не способен достичь счастья), кроме как в ясном уме. Обозначим ясность ума как Cm , которая нормируется так, чтобы всегда выполнял соотношение:

где Cm = 0 — полное помрачение рассудка, а Cm = 1 — божественная ясность, недостижимое состояние безграничного разума. Если число сообщений, расшифрованных Уотерхаузом за конкретный день, обозначить как Ndecrypts , то зависимость Cm от этой величины будет выглядеть примерно так:

Ясность ума (Cm ) зависит от множества переменных. Главную из них, сексуальный голод, можно обозначить как , по очевидной анатомической аналогии, которую Уотерхауз на данной стадии своего эмоционального развития находит забавной.