И, ничего больше не прибавив, сэр Бэзил вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Отчетливо щелкнула вставшая на место щеколда.

Леди Беатрис оттолкнула поднос и зарылась лицом в подушки. Эстер не слышала ни звука, но, судя по вздрагивающим плечам, она плакала.

Эстер переставила поднос на стол, смочила салфетку теплой водой из кувшина и вернулась к кровати. Очень мягко она обняла леди Беатрис за плечи и, выждав, когда та успокоится, откинула ей волосы со лба и принялась осторожно вытирать салфеткой ее глаза и щеки.

Около полудня, возвращаясь из прачечной с чистыми передниками, Эстер случайно оказалась свидетелем разговора между лакеем Персивалем и прачкой Роз. Девушка складывала вышитые льняные наволочки, только что передав Лиззи, своей старшей сестре, стопку кружевных передников. Держалась она подчеркнуто прямо, гордо вздернув подбородок. Роз была миниатюрна и имела такую тонкую талию, что даже Эстер могла бы обхватить ее пальцами обеих рук. Однако в маленьких руках самой Роз таилась удивительная для девушки сила. Ее хорошенькое личико с огромными васильковыми глазами не могли испортить даже длинноватый нос и слишком пухлые губы.

– Что ты здесь забыл? – спросила она лакея, причем смысл слов странно противоречил интонации, с которой они были произнесены. По смыслу – окрик, а по сути – приглашение войти.

– Рубашки мистера Келларда, – уклончиво ответил Персиваль.

– Не знала, что это твоя забота! Смотри, вот задаст тебе мистер Роудз, чтобы не лез в его дела!

– Роудз сам попросил меня сходить за рубашками, – ответил он.

– А ведь тебе и самому хотелось бы стать камердинером, так ведь? Ездить повсюду с мистером Келлардом; званые вечера, балы и все такое…

Судя по голосу, Роз была увлечена этой мыслью. Слушая, Эстер живо представила себе, как вспыхнули при этом глаза девушки, а пухлые губы чуть приоткрылись от восторга и предвкушения. Еще бы – новые знакомства, музыка, снедь, вино, смех и сплетни…

– Да, это было бы неплохо, – согласился Персиваль, и голос его впервые потеплел. – Хотя я и так бываю в интересных местах. – Теперь в голосе его звучало хвастовство, и Эстер ясно это слышала.

Услышала это и Роз.

– Но в сами дома тебя ведь не пускают, – заметила она. – Тебе приходится ждать в конюшне у экипажа.

– Ну, нет! – резко сказал лакей, и Эстер представила, как сверкнули его глаза и чуть скривился рот. Она несколько раз видела это выражение у Персиваля, когда тот прохаживался на кухне среди служанок. – Я часто бываю и внутри.

– На кухне, – уточнила Роз. – А если бы ты был камердинер, то поднимался бы и на господскую половину. Камердинер выше, чем лакей.

Вопросы иерархии, видимо, волновали обоих весьма сильно.

– Дворецкий еще выше, – заметил Персиваль.

– Но живется ему куда скучнее. Взгляни на бедняжку старенького мистера Филлипса. – Она хихикнула. – Он уже, наверное, лет двадцать не развлекался и забыл даже, как это делается.

– Вряд ли его когда-то тянуло к тем же развлечениям, что и тебя. – Голос Персиваля вновь зазвучал серьезно, холодно и несколько надменно. Поскольку речь пошла о мужских делах, женщину следовало поставить на место. – Он мечтал служить в армии, но его не приняли из-за ног. Хорошего лакея из него тоже никогда не вышло бы. Куда ему с такими икрами!

Эстер знала, что сам Персиваль прекрасно обходится без накладных икр [5] .

– Из-за ног? – недоверчиво переспросила Роз. – А что у него с ногами?

Теперь голос Персиваля стал насмешлив.

– А ты что, ни разу не замечала, как он ходит? Идет – словно босиком по битому стеклу. Мозоли, шишки – уж не знаю…

– Жаль, – сухо сказала она. – Из него вышел бы отличный старший сержант. Уж что-что, а командовать он горазд. Дворецкому это тоже надо уметь. Любо-дорого посмотреть, как он иногда ставит на место некоторых визитеров. Ему одного взгляда достаточно, чтобы понять, чего человек стоит. Дина говорит, он еще ни разу не ошибся. Ты бы только посмотрел на его лицо, когда он разговаривает с теми, кто пытается выдать себя за джентльмена. Или за леди. Так обрежет, так нахмурит брови… Дина уверяет, что люди аж корчиться начинают, как на сковороде. Не всякий дворецкий на такое способен.

– Любой хороший слуга отличит подонка от благородного, а иначе какой же это слуга! – заносчиво сказал Персиваль. – Я, например, с первого взгляда отличу. И, уж будь уверена, поставлю на место. Есть добрая дюжина способов: ты как бы не слышишь звонка, когда тебя зовут; забываешь развести огонь в камине; вообще смотришь на него, словно на пустое место, и тут же приветствуешь при нем другого гостя чуть ли не как особу королевской крови. Так что я в этом тоже кое-что смыслю – не хуже мистера Филлипса.