— Видите ли, внук Аполлинария, Сергей Салтыков, считал, что находки деда могут принадлежать какой-то особой культуре.

— Что значит в данном случае «особой культуре»?

— Ну, это слишком узкоспециальный вопрос; неспециалисту, неархеологу, трудно с ходу это понять… Хоть вы копали сады Семирамиды!

— У меня складывается ощущение, что вы не все хотите говорить.

— Да нет… Если коротко… Речь, возможно, идет о весьма древней общности людей, еще, кажется, не описанной и неизвестной археологам.

Кленский опять замолчал.

— И?

— Однако из-за ошибок, сделанных Аполлинарием Салтыковым, для выводов нынешним ученым не хватает информации. Ниточку упустил еще Аполлинарий. Сергей Салтыков всю жизнь мечтал разгадать эту археологическую загадку, был уже, кажется, генетически закодирован. Он давно еще хотел начать копать в этих местах, под Мширой. Но всегда что-то мешало. Все что-то не получалось. В общем, так всю жизнь руки у него и не доходили до Мширы.

— Почему же не доходили?

— Знаете, как говорит одна дама: «У нас в спонсорах не Французская академия наук». Наши археологи редко копают то, что они хотят. Все, как всегда, упирается в деньги.

— Я догадываюсь…

— Обычно это происходит так. Собираются, скажем, строить водохранилище — и тогда государству приходится, прежде чем затопят местность, выделять средства на археологические раскопки. Так все восемьдесят лет советской власти и копали. Теперь уж даже и этого порядка нет… Могут и построить, и затопить — так и не произведя раскопок.

— И что же?

— В общем, младший Салтыков так и не добрался по-настоящему до Мширы. В прошлом году нашел все-таки деньги на экспедицию. А тут бульдозеры…

— Что за бульдозеры?

— Появились бульдозеры и сняли верхний слой торфа.

— Много?

— Метра полтора. Сняли и увезли.

— Куда?

— Куда, куда… На огороды! В Корыстово.

— Соседняя деревня?

— Да. Еще разок приедут — и Мширскому городищу капут.

— Так почему вы не думаете, что ваш раскоп загубили те, кому срочно понадобился торф? Может, вас просто выживают? — Дамиан кивнул в сторону деревни Корыстово. — Или хулиганство?

— Раньше такого никогда не было. Кому хочется под статью? Все-таки это нарушение закона. Надругательство над археологическими памятниками уголовно наказуемо. Нет, это те… на «Хаммере»!

— Итак, вы хотите сказать, если это городище погибнет, возможно, оборвется весьма тонкая ниточка, ведущая к таинственной культуре?

— Можно так сказать… Нынешней весной Салтыков неожиданно умер. Говорят, перед смертью он взял с Корридова, лучшего своего друга, клятву: прежде, чем бульдозеры уничтожат городище, довести дело до конца.

— Клятву?

— Ну, не знаю точно. Я при этом не присутствовал. Может, просто обещание… Такова вкратце история появления Корридова под Мширой. Вот ответ, почему он занялся «бронзой». И почему не хочет сейчас уезжать.

— Так-так… А что же стало с идолами, которых нашел тот дед, Аполлинарий Салтыков?

— Что с ними стало, хотите вы знать? — задумался Кленский.

— Можно ли, например, на них взглянуть? Где они хранятся?

— Один, кажется, в Историческом музее…

— А другие?

— Другие… В общем, это неизвестно.

— То есть?

— Дело в том, что в свое время Аполлинарий Салтыков тех идолов раздарил.

— Раздарил?! Как это?

— Ну, такое случалось у археологов.

— Вот оно как…

— Да… Сейчас кстати так же.

— Неужели?

— Представьте!

— Значит, если бы Корридов захотел, то мог бы стать обеспеченным человеком?

— Уже давно. Даже богатым.

— Ну и?..

— Что «ну и»?

— В чем же дело? Почему не хочет? Продал бы пару-тройку находок… Купил бы себе машину не хуже, чем у тех проходимцев, что к вам приезжали…

— Не хочет.

— Не хочет быть богатым?

— Не хочет быть проходимцем, — вмешался в беседу хрипловатый бас.

Дамиан оглянулся и увидел мускулистого бородатого человека, стоящего на краю раскопа.

— Знакомьтесь, Дамиан… — вздохнул Владислав Сергеевич. — Это и есть Арсений Павлович Корридов.

— Очень приятно! — Филонов протянул руку для рукопожатия.

— Не могу ответить тем же. — Корридов демонстративно не подал Филонову руки. Взял лопату и принялся за работу.