А спустя еще минуту он съехал на обочину и выключил мотор. «Мерседес» застыл в пятидесяти метрах впереди. Кирн заметил, как два охранника вошли в крошечный деревянный домишко, приютившийся рядом с живой изгородью.

Кирн задумчиво сделал затяжку. Что теперь ему делать? Подкатить к Волленштейну и в лоб спросить, что тот от него скрывает? Нет. Кирн покачал головой. В принципе, при желании он мог бы выйти из машины, обойти дом полем и, подобравшись к нему сзади, проследить, что там делает Волленштейн. Но тогда сапоги его будут в грязи, сам он устанет, а, судя по охранникам на этой дороге, в придачу наверняка нарвется на часовых, охраняющих логово Волленштейна.

Сделав еще одну затяжку, он выбросил окурок. Будучи сотрудником крипо, он вполне сможет расспросить жителей соседней деревушки. Они точно расскажут ему кое-что новое и о дороге, столь тщательно охраняемой, и о логове СС в самом ее конце. После чего он отправится назад к Порт-ан-Бессен, искать следы пропавших евреев.

Когда он развернул «рено», чтобы ехать в обратный путь, отсутствующие пальцы вновь напомнили о себе покалыванием.

Мяч несся на него, причем с такой скоростью, что казался размазанной по воздуху полосой. Увы, просвистев в нескольких дюймах от его перчатки, он пронеся мимо, пока, наконец, не замер где-то сзади на расстоянии в добрый десяток ярдов. Мужчина, кто-то непонятный, видно только, что в белом и сером, бросился с третьей базы обратно.

Чертов мяч пролетел мимо.

— Доктор, — раздался чей-то голос. Бринк поднял голову со стола, за которым он ненароком вздремнул. — Извините, что вынужден разбудить вас, — произнес мужчина, подходя к столу. Не успел он войти, как в дверях показался другой, старше и худее.

— Ну как, разобрались? — спросил первый с легким мидлендским акцентом и кивком указал на расстеленную на столе карту. Бринк понял, что уснул, уткнувшись носом в контуры Нормандии.

На столе стояла кружка, и Бринк потянулся за ней. В кружке оказался холодный чай, который он выпил одним глотком. Бринк тотчас вспомнил женщину, которая этот чай принесла. Это было несколько часов назад. Вскоре после того, как она открыла ему дверь старого дома на Бейкер-стрит. Дверь со смешной медной табличкой, на которой было начертано: «Исследовательское бюро».

Бринк снова сделал глоток, после чего сказал:

— Вы тот, кто, по словам Габбинса, знает Францию.

— Джунипер Уикенс, — представился мужчина, убирая со лба темную прядь, после чего опустился на стул по другую сторону стола. Руки для рукопожатия он протягивать не стал. У него было слегка одутловатое лицо, однако руки и грудь — крепкие и мускулистые.

Судя по всему, они ровесники, подумал Бринк, в крайнем случае Уикенс лишь на пару лет его старше. Округлое лицо не всегда точно свидетельствует о возрасте.

— Джунипер, — повторил Бринк.

— Верно, — отозвался его собеседник, руки его, однако, остались лежать на столе. И тогда Бринк увидел на левой свежий, ярко-красный шрам. Длиной в три-четыре дюйма, он протянулся от костяшек пальцев до запястья. Бринку почему-то вспомнились мальчишки, которых он ненавидел, те самые, что нещадно лупили его до тех пор, пока он не пошел в рост и не начал заниматься бейсболом.

— В какие неприятности вы втянули нас? — спросил Уикенс. Никаких любезностей. Голос его звучал ровно и монотонно, как у робота.

— Не понимаю, о чем вы?

— Вы один из тех, кто разрабатывает всякую заразу. Так же как и нацистские гунны. Играете с огнем. И вот теперь из-за вас мы все обожглись, не так ли? — эти слова сорвались с его уст резко, как взмах скальпеля.

— Да пошел ты! — огрызнулся Бринк.

Тот, что с крысиным лицом, тотчас вышел вперед, однако Уикенс поднял руку, и худой вновь отступил назад. Повисло гнетущее молчание. Первым его нарушил Уикенс.

— Извините меня, доктор, — произнес он и сложил руки. Шрам исчез, зато в улыбке расплылись губы, и Бринк заметил на переднем зубе Уикенса щербинку. — Итак, что вы предлагаете?

Бринк посмотрел на карту. Пока что он только нашел на ней Порт-ан-Бессен — то самое место, о котором ему рассказала девушка, до того как он уснул.

— По идее, это должны знать вы, а не я.

— Думаю, в этом деле мы с вами на равных, — ответил Уикенс. Нет, акцент у него точно мидлендский.

— Габбинс сказал, что за все отвечаете вы, — возразил Бринк.

— А кто-то сказал мне, что вы страшно не любите, когда вам указывают, — Уикенс еще шире расплылся в улыбке.

Бринк невольно улыбнулся в ответ.