К своему большому облегчению, Мэссон заметил на противоположном берегу озера участок, густо поросший сотнями сочных зеленых стеблей. Цветок для королевы, исигуда, купался в послеполуденном солнечном свете, как ленивый монарх, наслаждающийся последней теплотой дня.

Четверо путешественников решили собрать столько растений, сколько позволял вместить фургон. Тунберг предложил выгрузить оставшиеся ящики с экземплярами, которые они с Мэссоном нашли по дороге, но Фрэнсис не хотел лишать шведа его добычи. Поэтому растения остались на своих местах.

— Я принесла вам один цветок для вашего гербария, — сказала Джейн и протянула Мэссону срезанный стебель. — Может, мы заключим перемирие хотя бы до тех пор, пока не вернемся в Кейптаун?

— Как вы можете игнорировать такое любезное предложение? Эти слова звучат как песня! — вмешался Тунберг, хитро улыбаясь.

Мэссон зажал в руке цветок, словно птицу, которая может в любой момент упорхнуть.

— Вы уже знаете, что она вас обзывала паяцем? — сердито спросил Мэссон, стараясь разрушить очарование момента между Тунбергом и Джейн. — Перемирие, значит… Извольте. Я принимаю ваше предложение и благодарен вам.

Мэссон взял дневник и вложил цветок внутрь, чтобы зажать его между страницами.

Они закончили сбор цветов, погрузили снаряжение и наполнили бурдюки, затем, уже на закате, путешественники двинулись в дорогу.

Мэссон ехал следом за повозкой, а Тунберг примостился на козлах рядом с Эулеусом, помогая править упряжкой и отыскивать дорогу к Кейптауну.

Джейн свернулась калачиком в кузове фургона среди собранных цветов и крепко заснула.

Полная луна, освещавшая их путь, казалась Мэссону светлее, чем слабые лучи английского зимнего солнца, с трудом пробивавшиеся на равнинах сквозь серый утренний туман, когда Фрэнсис добирался до замка Лидс на работу. Он поймал себя на мысли, что в последнее время все чаще думает о доме. Но больше всего удивил его тот факт, что он вспоминал о меловых холмах, небольших ухоженных полях и дорогах без ностальгии. Нет, он смотрел на родину отстраненно, словно это был рисунок или картина какого-то художника.

Он спрашивал себя, не зачаровала ли его африканская ночь, в его голове роились странные фантазии. Он обдумывал, как может вернуть себе честное имя и отработать здесь свой двухлетний контракт. Джейн могла привезти цветок Бэнксу в Англию вместе с письмом, из которого будет ясно, что растение они нашли вместе с ней. Таким образом, Мэссон получит надел земли, а Джейн восстановит репутацию. Без сомнения, Бэнкс разозлится, но время и многочисленные образцы, которые Фрэнсис собирался ему отправлять постепенно, должны будут его смягчить. Возможно, он даже дополнительно вознаградит его, потому что Мэссон выполнил свой долг для короля и отечества, оказав им ценную услугу.

— Вы ведь знаете, что невежливо пялиться на кого-либо, — прошептал Тунберг, соскочив с облучка, чтобы размяться.

Он поравнялся с Мэссоном, который ехал прямо позади фургона. Фрэнсис знал, что как раз рассматривал лицо спящей Джейн.

— Я не пялился, просто… эм… задумался… — запнулся Мэссон и быстро перевел взгляд.

— Из-за этого могут возникнуть трудности, — произнес Тунберг и протянул бурдюк. — Итак, каким путем мы хотим отправиться?

Мэссон в недоумении уставился на него:

— Что вы имеете в виду?

— Дорогу, Мэссон, дорогу!

Сначала Мэссону показалось, что Тунберг просто ударился в философствования, но потом заметил развилку. Одна колея вела на юг в направлении побережья, другая — на север, к пустыне, которая расположилась прямо за складчатыми горами на горизонте.

— У нас с Эулеусом мнения расходятся. Он считает, нам стоит повернуть на север и пересечь горы, чтобы потом ехать по безопасной дороге, которая проходит по краю другой стороны пустыни. Я же считаю, мы должны выбрать дорогу к побережью. Хотя там больше риск, что нас обнаружат хоса, но эта дорога короче, к тому же на ней много ферм, где можно пополнить припасы и раздобыть свежих лошадей.

— Да, но там же львы, — серьезно добавил Мэссон.

— Это так, — невозмутимо ответил Тунберг, словно он говорил о растениях, а не об опасности и о том, что, возможно, придется иметь дело с ужасной смертью. — Впрочем, караван Схеллинга по дороге сюда не столкнулся с проблемами. Может, хищники ушли дальше или трекбурам просто не повезло?

— А как быть с Джейн, у нее нет права голоса? — спросил Мэссон.

Он скорее хотел выиграть время, чем заботился о настоящей демократии и справедливости.