— Нет, совсем не знаю, — сказал Башир.

— Советую тебе пожить где-нибудь в горах Среднего Атласа, там тишина и покой: ни тебе ночных переходов, ни засад, ни наблюдательных постов на каждой вершине. Словом, у тебя будут летние каникулы, совсем как в коллеже.

Башир собрался уходить.

— Постой… Я все думаю, можно ли тебе дать одну работенку прямо сейчас?

— Конечно.

— Это ненадолго. А потом можешь уезжать. К тому же… Я уверен, что тебе это будет интересно.

— Неизлечимая болезнь?

— Во всяком случае, редкостная… Есть тут один новобранец — такого я еще не встречал… Это парень из Лиона, приехал работать с нами… Я попытался заинтересовать его… Но, видишь ли, это интеллигент, а у меня с литературой…

— Я не очень понимаю, что от меня требуется, — сказал Башир. И подумал: «Если от меня потребуют заставить этого парня исповедоваться, если я должен вытягивать из него какие-нибудь сведения, я тут же попрошусь добровольцем обратно в Алжир. Стать шпиком… даже во имя революции… нет, это не для меня!»

— С тех пор как он здесь, — сказал капитан, — он все время толкует нам о том, что такое революция, и не какая-нибудь, а наша. Раза три-четыре он уже пытался объяснить мне, почему я восстал против колониализма. И все время повторяет: «Конечно, это не мое собачье дело, это ведь не моя революция, а ваша». Но тут же все начинает сначала… И что алжирская революция собой представляет, и что нам надо делать, и какие нам грозят опасности, и каких негодяев следует опасаться, и почему их надо расстрелять. Давно уже я ищу кого-нибудь, кто бы ему в свою очередь мог рассказать об алжирской революции… как мы ее понимаем. Сам-то я пытался, но мне это, признаться, не по силам. Позвать его?

Вскоре перед Баширом предстал высокий солдат с изможденным лицом, заросшим огромной бородой, с горящими глазами апостола, которому не терпится умереть во имя его бога.

Капитан встал.

— Доктор, познакомься, это…

Он заколебался.

— Юбер, — сказал «апостол».

— Юбер, позволь познакомить тебя с братом Баширом. Он врач.

— Я не болен, доктор, — сказал Юбер, — а если и болен, то такой болезнью, от которой вам меня не вылечить.

— Все так говорят!.. А мне тем не менее всегда удавалось уничтожить если не болезнь, то по крайней мере больного.

Оба засмеялись.

— Мне не к спеху, — сказал Юбер.

— Это потому, что вы молоды, но это пройдет… В вашем возрасте есть веские основания держаться за жизнь… Не хотите же вы умереть, не увидев снова Францию?..

— Францию? Это зачем же?

— Вам это известно лучше, чем мне. Не знаю… ну хотя бы ради бифштексов с картошкой, ради бокала «Божоле», ради собора Парижской богоматери, ради театра «Старая голубятня», ради мостов над Сеной… Да просто ради самой Франции. Когда-нибудь да кончится война?

— Вернуться во Францию? Тоже придумал!.. Это ничего, что я с тобой на «ты»?.. Во Франции больше нечего делать.

— Ну вот что, — сказал капитан, поднявшись, — оставайтесь во Франции, а у меня в Лараше дел хватает.

Башир испытывал сложное чувство, слушая этого парня. Сам-то он очень рассчитывал на то, что вот кончится война и он опять обретет, вновь увидит все, что перечислил французу.

— Ты коммунист? — спросил он.

— Если бы я был коммунистом, меня бы здесь не было.

— Почему?

— Потому что коммунисты помогают только тем революциям, которые они сами контролируют.

— Дай пять… Не понял? У нас так говорят. Это значит, я с тобой согласен, ты прав. Мы с тобой похожи.

— Потому что я не коммунист? Это не оригинально.

— Нет… Просто я хочу сказать, что ты парень в моем стиле.

— А меня это, знаешь, почему-то мало волнует.

— Ты из породы тех, кто ухитряется проигрывать сразу на двух досках.

— О! Проигрывать… проигрывать! Все зависит от того, что ты называешь «проигрывать»… По мне, лучше тот, кто проигрывает сразу на двух досках, чем тот, кто выигрывает на всех.

— С такими романтическими воззрениями быть тебе несчастным всю жизнь.

— Я-то ладно… а вот как другие? Те, ради кого я работаю?

Башир подумал: «Ему бы жить во времена Иисуса Христа — ни дать ни взять апостол».

— Ну а что ты будешь делать после войны?

— Это от вас зависит.

— От нас?

— Да. Если вы сами осуществите вашу революцию, я останусь с вами и буду работать на всю железку. Если же вы отдадите ее буржуям, как все остальные…

— Кто это остальные?