Вторая половина мая изобиловала туманной погодой. Неприятельские подводные лодки использовали это время для операций против баз флота в Шотландии. 16-го мая мы пришли в Скапа-Флоу. С первого же дня стали поступать со сторожевых судов и наблюдательных пунктов донесения о присутствии подлодок. Были приняты усиленные меры защиты. Было выставлено еще больше сетей со стеклянными буями перед входом в бухту, а сторожевая охрана усилена паровыми катерами с больших судов, причем их вооружили пулеметами крупного калибра и снабдили особыми противолодочными бомбами. Бомбы эти были двух сортов: одни сравнительно легкие (6,5 килограммов взрывчатого вещества) буксировались по воде и взрывались с катера электрическим током, другие были тяжелые глубинные бомбы, которые, будучи брошены, автоматически взрывались на заданной глубине. Некоторые суда спускали вечером противоторпедные сети. Большие корабли не имели этих сетей, поэтому, чтобы защитить хотя бы средину их корпуса, к ним ставились на ночь вдоль борта грузовые пароходы. Мнения на счет пользы противоторпедных сетей несколько раз менялись в течение войны. В начале войны их сняли с судов, так как опасались, что в бою они могут быть разбиты снарядами и намотаться на винт корабля. Когда же флоту пришлось базироваться в неустроенных и мало защищенных рейдах Скапа-Флоу, Кромарти и Розайт, сети были опять приняты на некоторые корабли. Лишь в мае 1916 года их окончательно отменили.

Состязания в боксе. Весной 1916 года свободное время на Гранд Флите усиленно посвящалось практике бокса, так как в июне должен был состояться матч на приз флота. Мне пришлось присутствовать на двух состязаниях: одно шло между командами, другое между офицерами. Происходили они на особой эстраде, на палубе «театрального» парохода «Gurko». Первое состязание было устроено между матросами 1-ой эскадры. По этому случаю «Gurko» был ошвартовлен вдоль борта нашего флагманского корабля «Marlborough». Для офицеров были устроены места на командирском мостике парохода, а палубы, мачты и все надстройки «Gurko» и «Marlborough» были сплошь заполнены матросами. Кочегарная команда особенно удобно разместилась в беседках, подвешенных к трубам дредноута. Боролись искусно и смело. Шутливые выкрики и взрывы одобрения зрителей еще более подзадоривали бойцов. Мне доподлинно неизвестно, можно ли тренировкой закалить против ударов внутренние органы, как например, сердце и легкие; но большинство боксеров вовсе не ограждали свое тело от ударов, а сосредоточивали все внимание на защите лица. Нужно думать, что с течением времени все части тела приучаются переносить сильные удары. Известную роль при этом играют набитые шерстью перчатки для бокса, но и они не могут помешать силе и жесткости ударов. Старший адмирал Гранд Флита Верней сам в молодости занимался боксом. Он с интересом следил за состязаниями и делал замечания по поводу малейших подробностей борьбы.

Второе призовое состязание в боксе, на котором я присутствовал, происходило между офицерами 4-й эскадры. Офицерский бокс был более редким зрелищем и поэтому привлекал особый интерес. Участники были преимущественно мичмана, гардемарины и молодые лейтенанты. Выступали, однако, также двое старших лейтенантов в возрасте около 35 лет, несколько инженер-механиков и один казначей. Боролись «до последнего дыхания». Изрядно расквашенная физиономия еще ровно ничего не значила. Необходим был нокаут, чтобы противник потерял сознание или, по крайней мере, способность стоять на ногах.

На этих состязаниях было пролито еще больше крови, чем на боксе матросов. Причиной этого могло быть то, что офицеры меньше практиковались. Однако спортивный дух и темперамент оставались от начала до конца образцовыми. Слабейший партнер получал иногда жестокие удары – зубам, носу и голове изрядно доставалось, но лицо сохраняло обычную улыбку, и не было ни одного случая, чтобы кто- нибудь без ожесточенной борьбы признал себя побежденным. Дважды один из противников выносился без сознания с эстрады и приводился в чувство врачом. Зрители знали всех боксеров по именам. В особенности матросы долго и рьяно аплодировали не только победителю, но и побежденному, если он показал хорошую выдержку. Главным судьей был адмирал Арбетнот – превосходный руководитель состязаний. Всю жизнь свою он был страстным спортсменом и остался таким до самой смерти, о близости которой никто тогда не подозревал. Арбетнот погиб неделю спустя в Ютландском бою вместе со своим флагманским кораблем «Defence».

27-го мая и 1 -ая эскадра вышла на артиллерийскую стрельбу боевыми снарядами. Корректировка велась с привязных аэростатов, змейкового образца, недавно привезенных в Скапа-Флоу. Они буксировались авиатранспортом «Campania», перестроенной из пассажирского парохода. Аэростаты отлично следовали на буксире на высоте 300 метров, несмотря на то, что эскадренный ход был 18 узлов. К ним были приданы еще два гидросамолета. Это была наша первая стрельба с воздушной корректировкой. Система переговоров флагами была насколько возможно упрощена, но все же сигналы доходили к нам слишком поздно и не могли служить для исправления прицела следующего залпа. Из этого первого опыта можно было, однако, убедиться, что впоследствии, с усовершенствованием системы сигналов, воздушное наблюдение принесет большую пользу для корректировки артиллерийских стрельб флота. Наши залпы из пяти крупных орудий, по одному из каждой башни, производили очень сильное сотрясение всего корпуса корабля. Флагманский артиллерист пояснил мне, что в свое время делались опыты одновременной стрельбы из всех десяти крупных орудий, но результаты получились отрицательные. Сотрясение бывало столь сильно, что происходили поломки технических средств, приборов и устройств, а также ушибы и ранения личного состава.

Король Георг и вице-адмирал сэр Дэвид Битти.

30-го мая я был приглашен на линкор «Colossus» присутствовать на испытаниях новых противоминных параванов. По окончании опытов был подан завтрак, за которым мне пришлось сидеть рядом с командующим флотом. Я воспользовался случаем показать ему только что полученную от русского морского агента в Лондоне телеграмму с приглашением мне прибыть в Лондон на совещание по военно-морским вопросам. В ответ на мою просьбу о разрешении на отъезд адмирал Джеллико, впервые за мое'с лишком годичное пребывание на Гранд Флите, посоветовал мне отложить поездку, если только я желаю участвовать в операции, которая, весьма возможно, будет интереснее, чем лондонское совещание. Дело касалось морской демонстрации в скандинавских водах, которая, как с точки зрения стратегии, так и тактики, была задумана в значительно более крупном масштабе, чем все предыдущие. «Попросите Клинтон-Бейкера дать вам прочесть мой оперативный приказ. Мне думается, вы сами тогда увидите, что вам предпочтительнее будет остаться здесь».

По возвращении к себе на корабль, который в это время производил на рейде торпедную стрельбу, я передал Клинтон-Бейкеру мой разговор с адмиралом. «Я как раз думал вам предложить то же самое, – сказал, улыбаясь, Клинтон-Бейкер, – приказ этот мною только что получен. К сожалению, он настолько объемист, что мне нет охоты распечатывать его здесь на мостике во время торпедной стрельбы. Прочтите его и расскажите мне потом, о чем он гласит. Он в моей каюте на столе». Я не заставил себя долго просить, спустился в каюту и вскрыл пакет. Приказ касался выступления всего английского флота в Скагеррак в один из ближайших дней. Разведочные действия и демонстрация не должны были, однако, ограничиться Скагерраком, а распространиться также на Каттегат и Большой Бельт, куда должны были быть посланы эскадренные миноносцы. О цели операции ничего не было сказано, но в этом отношении едва ли была какая-нибудь неясность. Появление английского флота в нейтральных водах произвело, во всяком случае, давление на Скандинавские страны. Стратегическая цель была та же, что и при двух последних операциях, это ясно следовало из собственных слов командующего флотом. Я был удивлен, насколько приказ был точно разработан и подробно все предусматривал. Линейным кораблям было назначено на второй день после выхода находиться в южной части Скагеррака, линейным же крейсерам еще несколько далее к югу. Лёгкие крейсера должны были атаковать неприятельские суда в Каттегате, эскадренные миноносцы в Большом Бельте.

Осуществление такого оперативного плана не могло не оказать сильного воздействия на немецкую морскую стратегию. Корабли «Флота Открытого моря», направленные в Балтику, должны были неминуемо быть отозваны в Северное море для отражения наступления английского флота. Задуманная операция создавала при этом большую вероятность встречи противников, ибо Гранд Флит намеревался долгое время крейсировать в Скагерраке, а немецкий Флот Открытого моря зачастую демонстрировал именно в этих водах свою морскую силу. Когда я вкратце рассказал Клинтон-Бейкеру содержание оперативного приказа, он по обыкновению отнесся к нему скептически: туман или непогода, дескать, помешают выполнить задание. Я лично был далек от скептицизма Клинтон-Бейкера и с большим интересом стал ждать нарастающих событий. Наступление было назначено на 1 июня.