После совещания присяжные заседатели признали Газе виновным в покушении на убийство жены с заранее обдуманным намерением.

Резолюцией суда он был приговорен к лишению всех прав состояния и к ссылке в каторжные работы на четыре года.

В санкт-петербургской судебной палате, с участием сословных представителей весной 1903 года в течение десяти дней рассматривалось интересное дело о злоупотреблениях на Балтийской и Псково-Рижской железных дорогах.

Зал судебного заседания был переполнен. На нескольких столах и на полу в качестве вещественных доказательств лежали огромные кипы конторских книг, разных документов. Скамью подсудимых занимали: бывший главный бухгалтер железнодорожного управления Виктор Цветков, счетоводы Павел Кириллов и Александр Яковлев, кассир Василий Минаев, запасный старший телеграфист Николай Вдовин и штабс-капитан запаса Иван Кованько, обвинявшиеся в растрате казенных денег. Перед ними находился целый ряд представителей адвокатуры.

Защитником главного подсудимого В. Цветкова выступал присяжный поверенный Аронсон и со стороны В. Минаева — Карабчевский; П. Кириллова защищали Волькенштейн и Самуильсон, Н. Вдовина — Булавинцев и Гольдмерштейн, А. Яковлева — Маргулиес и Яблоновский и И. Кованько — Грузенберг. Гражданскими истцами от Козухиной биржевой артели были присяжные поверенные Турчанинов и Раппопорт, и от управления Балтийской и Псково-Рижской железных дорог — Шпанов и Феодосьев.

Злоупотребления на Балтийской и Псково-Рижской железных дорогах раскрылись в 1899 году. В сентябре этого года до сведения прокурора санкт-петербургского окружного суда дошло, что в главной кассе и бухгалтерии железнодорожного управления дела обстоят неладно. Ввиду этого было произведено предварительное следствие, которое обнаружило грандиозное расхищение казенных сумм.

Главным кассиром управления железных дорог служил один из артельщиков Козухиной биржевой артели — крестьянин В. Минаев, поддерживавший дружеские отношения с главным бухгалтером Цветковым. Летом 1899 года Цветков поссорился из-за чего-то с подвластным ему счетоводом Кирилловым, и последний был удален от службы. Однако он вскоре же опять был принят на прежнее место.

— Как же Цветкову не взять его обратно, когда они вместе мошенничали, — стали говорить по этому поводу другие служащие управления.

Разговор этот был подслушан артельщиком Семеновым, который вскоре узнал, что у главного бухгалтера и Кириллова не хватало около 18 000 рублей по операции наложенных платежей, к чему был причастен также и счетовод Яковлев. Семенов донес об этом артельному старосте, и дело дошло, наконец, до государственного контроля. Началась ревизия.

27 августа были пересчитаны денежные суммы в главной кассе железнодорожного управления. Когда старший контролер после проверки ушел, Цветков приказал одному из артельщиков взять в кассе 100 000 рублей и отдать их в Государственный банк. По-видимому, он хотел, чтобы эта крупная сумма была два раза засчитана в счет главной кдссы, но проделка его не удалась, и контроль обнаружил в кассе недочет в 96 633 рубля. Составленный об этом акт был передан главному бухгалтеру для подписи.

— Подписываю на себя смертный приговор! — взволнованно воскликнул Цветков, взяв в руки роковой акт.

Догадываясь, в чем дело, контролер Соловьев стал расспрашивать бухгалтера о растрате.

— Не я один, но и другие, — коротко ответил Цветков.

Подтвердились также слухи о злоупотреблениях в выдаче денег по наложенным платежам, и начальник дорог, инженер Глазенап, как на виновного указал на бывшего счетовода Яковлева, уволившегося от службы еще в 1897 году.

Главного кассира арестовали. На допросе он чистосердечно сознался в растрате казенных денег, назвав при этом своими сообщниками Цветкова, Филиппова и Кириллова.

По справкам выяснилось, что когда инженер Глазенап. был назначен начальником Балтийской и Псково-Рижской железных дорог, то пригласил на должность главного бухгалтера В. Цветкова, а последний, в свою очередь, просил принять на службу в бухгалтерию Кириллова, Филиппова. На канцелярские расходы Цветкову должно было отпускаться ежемесячно по 90 рублей авансом, но оказалось, что он за один только июль 1899 года ухитрился получить на этот предмет 800 рублей. В 1895 году начальнику станции Рига — Александровские Ворота предстояло выслать 2 200 рублей на уплату наложенных платежей, — и сумма эта не была выслана.

Ввиду несомненных улик, Цветков сознался, что он действительно получал из кассы по нескольку раз деньги на квартиру, жалованье и канцелярские расходы. Однако, по словам Цветкова, он думал возвратить со временем все излишне перебранное, а в растрате Минаева вовсе не принимал никакого участия.

Филиппов и Кириллов оправдывались тем, что они только повиновались приказаниям главного бухгалтера.

Для определения суммы хищений в главной кассе была организована особая комиссия, которая проработала два месяца и определила общий недочет по кассе в 123 232 рубля и по авансу начальника железных дорог — в 11 640 рублей. Часть этого недочета была пополнена различными денежными поступлениями, а остальная сумма в 129 262 рубля была обеспечена Козухиной биржевой артелью, внесшей на эту сумму процентные бумаги в санкт-петербургское губернское казначейство.