После убийцы стали рыться в большом сундуке в кухне. Вдруг в дверь послышался легкий стук. Догадываясь, что это возвратилась с водкой Гурьянова, Висс взял топор и стал около дверей. Не успела прислуга перешагнуть порог, как на голову ее обрушился страшный удар, и она свалилась. Висс вышел в коридор, но Иогансен снова позвал его к себе. Оказалось, что прислуга поднялась на ноги, хотя и впала в бессознательное состояние. Висс вторично ударил ее топором по голове. Когда она упала, убийца нанес ей еще несколько ударов и прошел в коридор. Зайдя в комнату ростовщицы, Иогансен заметил, что она еще дышит, и снова позвал своего сообщника добить ее.

Висс прикончил, наконец, ростовщицу и торопливо вышел из ее квартиры.

Через четверть часа его нагнал на Знаменской улице Иогансен, и они зашли в кондитерскую Филиппова, а оттуда — в пивную лавку. Вскоре сюда пришел и Марко, и убийцы угостили его пивом, дав ему в долг несколько рублей.

На следствии Висс добавил, что при первом знакомстве с Иогансеном ему предлагали убить одного известного в Петербурге фабриканта и какую-то Залесскую, у которых можно было многим поживиться. Предложение это было отвергнуто Виссом, и тогда Иогансен стал говорить, что у него имеется хороший знакомый Марко, находящийся в любовной связи с ростовщицей, которую не худо было бы «прикончить». На это согласился и Висс, и уже в ее квартире они прибегли к жребию, чтобы решить, кто должен расправиться с ростовщицей.

Взяв в руку двадцатикопеечную монету, Иогансен сказал: «Твой орел, а моя решка» — и подбросил монету.

Она легла орлом вверх, и Виссу пришлось взять на себя убийство ростовщицы.

Рассказ Висса подтвердил и Иогансен, хотя тот и не признавал себя виновным в убийстве, утверждая, что он не принимал в этом преступлении никакого активного участия.

При обыске у обоих преступников было найдено несколько ломбардных квитанций на различные вещи, заложенные в разное время. Вещи эти, по справкам, оказались похищенными у некоторых лиц, проживающих в Петербурге.

Опрошенная на предварительном следствии госпожа Залесская показала, что к ней однажды приходили два молодых человека, похожие на Висса и Иогансена, и хотели нанять комнату. При разговоре они зачем-то наводили справки о ее состоятельности, интересовались, какие у нее имеются ценности, и вообще вели себя странно.

В результате и Марко, и оба его сотоварища очутились на скамье подсудимых.

Дело это слушалось осенью 1901 года в санкт-петербургском окружном суде, под председательством Д. Ф. Гельшерта. Со стороны обвинительной власти выступал товарищ прокурора Клингенберг. Главных подсудимых защищали помощник присяжного поверенного Маргулиес — О. Висса и присяжный поверенный Базунов — Б. Иогансена. Защитником П. Марко был присяжный поверенный Феодосьев.

Все обвиняемые далеко не похожи на мрачных злодеев… Это — самая обыкновенная петербургская молодежь. Главному действующему лицу в ужасной смерти ростовщицы и ее прислуги — всего лишь 21 год. Очень прилично одетый, он невольно обращал на себя внимание своим бесхарактерным выражением лица.

Иогансену — 22 года, и, безусый, с пробором на голове, он смахивал на взрослого мальчугана. Держался он непринужденно и чрез пенсне хладнокровно осматривал и публику, и призванных его судить присяжных заседателей.

Третий подсудимый — Марко, в высоком белом воротничке, с подкрученными усами, выглядел «сердцеедом», имеющим большой успех среди женщин.

Ему уже минуло 27 лет. Как он, так и его товарищи принадлежат к сравнительно интеллигентному классу и служили раньше по конторскому делу.

Только один Висс чистосердечно сознался во всем, рассказав скорбную повесть о своей жизни.

Он обучался в немецком реформатском училище на Васильевском острове и, окончив в 1896 году курс, уехал к своему зятю, жившему в Старой Руссе и занимавшемуся подрядными работами.

У него он вел некоторые конторские работы и затем попытался самостоятельно заняться коммерческим делом. Но его преследовали неудачи, — благодаря его непрактичности, он потерпел крах и решил искать место. В январе 1899 года он поступил на завод в качестве заведующего складом, но недолго удержался в этой должности.

Однажды в Зоологическом саду он познакомился с девушкой, увлекся ею и забыл про все на свете. Знакомство перешло в любовную связь, и когда родные

Висса узнали об этом, они далеко неблагосклонно отнеслись к его сумасбродному, по их понятиям, поступку. Между тем девушка стала настаивать на законном браке и умоляла Висса жениться на ней, предлагая ему обвенчаться где-нибудь в другом городе.

Дождавшись лета 1900 года, Висс выехал вместе с любимой женщиной за границу, закрепил свою связь с ней церковным обрядом и пробрался в Северную Америку. Однако незнание английского языка на первых же порах сильно дало почувствовать себя, и Виссу пришлось в Америке очень туго.

В короткий промежуток времени он был и комиссионером, и уличным продавцом патентованного товара, и разносчиком булочной, и, наконец, простым рабочим на кирпичном заводе. Последнее занятие было не по силам ему, и он заболел.