Она привязала конец первого жгута, сбросила вниз тряпичные ленты с узлами и перелезла через перила.

Патрикеева не могла подумать, что так трудно спускаться с грузом. Ей казалось, что в любую секунду руки совсем ослабеют, оторвутся от тряпок и она упадет навзничь, прямо на чемодан.

Руки оторвались, но в полуметре от земли. Она совершила мягкую посадку и твердо встала на ноги, примяв куст пиона.

А в следующую секунду она уже бежала к роще, за которой мерцал водоем.

Чемодан на спине дергался и перекашивался во все стороны. Пришлось в глубине парка остановиться, отвязать груз и нести его за ручку. Правда, в таком положении было сложнее бежать, но и бежать-то ей было некуда!

Сзади был особняк и примятый пион. Справа — огромный забор, уходящий в болотистую часть заливчика. Прямо — вода, темная заводь шириной как три Яузы. Слева — редеющий парк, площадка с фонарями, лавками и клумбами, а у водохранилища пристань с десятком яхт.

Патрикеева повернула налево. Но не через цветник, а вдоль берега, под прикрытием двухметровых кустов.

Она поставила чемодан на причал и порадовалась удаче. Даже трем удачам. Первой — что вокруг было безлюдно. Второй — что год назад на Чудском озере она сама управляла яхтой. Понятно, что под присмотром хозяина, но как-то разобралась со штурвалом, рычагами и кнопками. И третья удача заключалась в том, что у нее с собой был кинжал. Тот самый, который она сняла со стены кабинета.

Еще перед выходом на балкон она подпоясалась шнурком от штор и на него нацепила ножны с холодным оружием.

Серебро кинжала блестело под луной. Надежда неторопливо шла по причальному настилу и чем-то напоминала чеченского абрека. Она была решительна, вооружена и очень опасна.

Надя искала яхту, причаленную обычным пеньковым канатом. Но везде были цепи или стальные тросы, пристегнутые солидными замками. А такую конструкцию кинжал не возьмет. Даже очень острый.

Неожиданно в полуночной тиши застучал мотор. Какая-то яхточка отошла от далекого противоположного берега и стала пересекать водохранилище.

На всякий случай Надя вернулась к чемодану. И не зря! Звук двигателя приближался, но вдруг затих. Водитель яхты сбросил обороты до самых малых. И почти беззвучно свернул в заливчик у особняка Наума.

Патрикеева схватила чемодан и бросилась на палубу ближайшей яхты.

Дверь в каюту была закрыта. Пришлось залечь между лавками и прикрыться брезентом…

Через минуту она похвалила себя за находчивость. Та самая ночная яхта тихо причалила рядом. На берег выскочили двое. Один стоял и оглядывался, а второй простым пеньковым канатиком привязывал судно к причальному столбику.

Надежду смущало только странное поведение этих мужчин. Они не пошли туда, где фонари, клумбы и охрана. Они согнулись, как сыщики, и побежали налево вдоль берега. А потом в рощу, в парк и в кусты. Туда, где темно и незаметно.

Но это их личное дело. У каждого в голове свои тараканы.

Патрикеева перенесла чемодан в прибывшую яхту, одним взмахом кинжала отсекла причальный конец, оттолкнулась от помоста и запрыгнула на палубу.

Легкая белоснежная «Глория» потихоньку отошла от берега и продолжала скользить, разворачиваясь носом к выходу из залива.

А Надежда включила свет в рубке и стала судорожно вспоминать уроки на Чудском озере. Если бы тогда хозяин яхты только учил ее судовождению, то она бы все запомнила. А он, гад, постоянно отвлекал и рассказывал анекдоты «про это». Он прикасался к ней, прижимался и всячески намекал на близость.

Он суетился до тех пор, пока не получил по морде. Возможно, что из-за этой суматохи она многое пропустила. Придется учиться на ходу.

Учеба методом тыка!

Она завела двигатель через минуту. Он работал на малых оборотах тихо и ритмично.

До другого берега она дойдет через десять минут. У нее есть время, чтоб вспомнить, как остановить корабль и причалить к пирсу.

В рубке за штурвалом стоял Кузькин. Он настолько ювелирно причалил, что позволил себе прикрикнуть на Муромцева:

— Что стоишь, как салага? Бери конец и прыгай на причал.

— Что брать?

— Конец бери! Это такой канат на носу яхты. Вот ты возьми эту веревочку, прыгни с ней на берег и привяжи к ближайшему столбику. Только морским узлом привяжи.

— Есть, капитан.

— Просто тихий ужас с этими сухопутнымй.

Паша воспринял речь подчиненного как шутку и не обиделся. Более того, перед тем как выскочить из рубки, Муромцев козырнул, приложив ладонь к козырьку бейсболки.

Нос яхты казался слишком выпуклым и шатким. Паша сразу понял, почему у моряков походка широкая и вразвалочку. Но ему удалось добраться до причального каната, спрыгнуть на настил причала и пришвартовать судно.

И сразу же из рубки вышел Кузькин и тоже сошел на берег.