Реакция в США на советско-германский пакт, покончивший с «неопределенностью советской позиции» (английский историк Поль Кеннеди), была весьма бурной. Влиятельные комментаторы пришли к общему мнению, что заключение пакта «разоблачило гитлеровский коричневый большевизм и сталинский красный фашизм как выражение одной и той же идеи тоталитаризма»{562}. Для большинства американцев, писал автор исследования «Американское общественное мнение о Советской России», коммунизм и фашизм были одним и тем же злом{563}. Двусторонние отношения были отброшены далеко назад, вступив в полосу кризиса, продолжавшегося вплоть до гитлеровского нападения на СССР 22 июня 1941 г.

Таким образом, дипломатические отношения между США и СССР, переступивших, как казалось вначале, через барьер взаимного политико-идеологического отчуждения, не стали, однако, стабилизирующим фактором международных отношений в критические для цивилизации 1930-е годы. Глубинные причины этого коренились в различиях внешнеполитической стратегии этих стран в условиях развязывания Второй мировой войны.

Ставка советского руководства на Германию (в развитие агентурных связей большевиков с немцами, установленных В.И. Лениным в годы Первой мировой войны{564}) определилась рано, воплотившись в советско-германские договоры в Рапалло (1922 г.) и Берлине (1926 г.) и тайное военно-техническое сотрудничество в обход запретов Версальского мирного договора. Линия Рапалло — Берлина заложила в двусторонних отношениях традицию взаимодействия, которому суждено было сыграть зловещую роль в европейской и мировой истории.

Начало было положено на Генуэзской экономической конференции, созванной ведущими капиталистическими державами Запада с целью «экономического восстановления Центральной и Восточной Европы»{565}. 16 апреля 1922 г., в ходе конференции, главы советской и немецкой делегаций Г.В. Чичерин и В. Ратенау в предместье Генуи Рапалло подписали двусторонний договор, ставший неприятным сюрпризом для остальных участников конференции. Так была выполнена задача, поставленная из Кремля — «за кулисами переговоров возможно более рассорить буржуазные государства между собой»{566}. Современники за рубежом единодушно оценили советско-германский договор как сильнейший удар по конференции, которая прервалась, не добившись нужных результатов.

По условиям договора стороны взаимно отказывались от возмещения военных расходов и убытков, причиненных им во время мировой войны. Германия отказывалась от претензий (государственных и частных лиц) в связи с аннулированием старых долгов и национализацией иностранной собственности в Советской России при условии, что советское правительство откажется от удовлетворения аналогичных претензий других государств. Предусматривалось немедленное возобновление дипломатических и консульских отношений.

Рапалльский договор нарушил единство капиталистических стран в их требовании к Советской России о возвращении иностранной собственности и выплате долгов. Советский же отказ от своей доли репараций подрывал позиции стран — получателей репарационных платежей с Германии. Установление дипломатических отношений между Советской Россией и Германией, государствами, проигравшими Первую мировую войну, означал также прорыв их внешнеполитической изоляции.

Были и иные основания для советско-германского сближения — опять-таки в противовес странам Запада. Характеризуя Рапалльский договор 1922 г. как попытку Германии и СССР «сообща ослабить путы, навязанные державами-победительницами», немецкий исследователь истории взаимоотношений двух стран X. Таммерман продолжает: договору «была присуща и определенная основополагающая, имевшая социокультурную подоплеку антизападная направленность…»{567} Антизападная направленность договора в Рапалло признается в официозной «Истории внешней политики СССР», в которой подчеркиваются выгоды договора как для Советской России: «Это был удар по империалистической политике изоляции Советской России», так и для Германии: «Для Германии Рапалльский договор был важной опорой в борьбе против давления и шантажа со стороны держав-победительниц»{568}.

Таким образом, советско-германский договор в Рапалло стал событием европейского и даже мирового порядка, заложив общую антиверсальскую основу для длительного сотрудничества между Советской Россией и Веймарской Германией. Достижению договоренностей с демократическим Западом, Англией и Францией, советские руководители предпочли сближение с Германией, оформив правовую основу прогерманской тенденции во внешнеполитической ориентации СССР. Антизападная направленность Рапалло немало способствовало провалу попыток Англии и Франции создать общеевропейскую подсистему в рамках Версаля.