Шрифт:
Пилсудский поставил своей 2-й армии задачу по захвату важного железнодорожного узла Молодечно и выходу к Западной Двине. 4-й армии была поставлена задача продолжать движение в минском направлении. Наступление продолжалось по всему фронту. До 1 октября 1920 года польские войска за неделю наступления отбросили российские части на 100—150 километров.
Тухачевский вечером 28 сентября направил командующим армиями своего фронта новую директиву, которой предписал дальнейшее отступление. Ко 2 октября их войска должны были отойти на линию старых русско-германских окопов и там остановить наступление противника. Эта линия проходила следующим образом: Западная Двина — Браслав — Поставы — Мядель — Сморгонь — Кореличи — Ляховичи и далее на юг.
Главком Каменев в Москве, и Тухачевский в Смоленске были настроены оптимистично, считая войска Западного фронта вполне боеспособными. Член Реввоенсовета Западного фронта И.Т. Смилга, который вместе с Тухачевским посетил ряд дивизий на фронте, придерживался иного мнения. Это видно из разговора по прямому проводу между всеми тремя в конце сентября (точная дата разговора в документах не указана).
Смилга полагал, что «настоящей боевой силы у дивизий безусловно нет». Происходящие бои он расценил как боевое крещение пополнения; он считал, что «без серьезной поддержки новыми дивизиями мы для серьезной операции сейчас не способны». Он также считал невыгодной для советской стороны сложившуюся группировку польских и советских сил{254}. Прав оказался комиссар Смилга, а не командующие. Удержаться в немецких окопах российские войска не смогли.
Тогда Тухачевский своей директивой от 3 октября дал указание командующим армиями снова отвести войска. Командарму-3 к вечеру 4 октября отвести левый фланг его армии на линию Сморгонь — Городилово — Городок (западнее и южнее Молодечно); 15-й армии отойти на линию Городок — Волма — Койданов (западнее Минска) — устье реки Жесть (севернее Узды); 16-й армии — от устья реки Жесть (севернее местечка Узда) до местечка Семежово (южнее Копыля); 4-я армия должна была обороняться по рекам Морочь и Случь. А в течение 5 октября армии Западного фронта должны были отойти еще дальше на восток и занять линию: озеро Нарочь — Сморгонь — Молодечно — Красное — Заславль — Самохваловичи — Лоша — Романово (25 км западнее Слуцка) — Старобин — река Случь до ее устья — Симановичи{255}.
В дальнейшем командующие занимались не столько военными вопросами, сколько политическими. Директива Тухачевского вызвала возражения главкома Каменева, который 5 октября в 2 часа 30 минут ночи передал ему свой приказ:
«Ваша директива от 3 октября за № 326 об отходе армий фронта на рубеж, намеченный вами на 5 октября, в сильной степени осложняет обстановку, складывающуюся в Риге при заключении мирного договора. В данное время необходимо удержать, во что бы то ни стало, возможно больше занимаемой нами территории и в особенности г. Минск, между тем оборона которого вами переносится в непосредственную близость к нему.
В виду изложенного приказываю, выводя часть дивизий в глубокие резервы, прочими силами не только сдерживать наступление противника и не отходить, особенно к северу от Минска, где противник не давит, но принять все меры к восстановлению положения под Столбцами, упорно защищая направление на Минск и подступы к последнему»{256}.
Тухачевский, выполняя приказ главкома, ввел в действие свой резерв — 27-ю СД. 7 октября он приказал этой дивизии прикрыть ближние подступы к Минску, выйдя на фронт Ратомка — Новый Двор — река Птичь до местечка Самохваловичи (20 км южнее Минска). А 3-й и 16-й армиям он приказал перейти в наступление и дойти до озера Нарочь и города Сморгонь, а также продвинуться на юге.
Но как раз в начале октября польские армии усилили темп наступления, поэтому директивы российских военачальников оказались невыполненными. Польские войска по тем же причинам (переговоры в Риге) особенно усилили темп наступления на северном направлении. Пилсудский решил захватить Вильню, территорию восточнее железной дороги Вильня — Лида — Барановичи — Лунинец, а также создать обширный коридор между Литвой и российскими войсками, начиная от Молодечно{257}.
С 1 по 9 октября 4-я польская армия в центре Белоруссии вела наступление по несколько изменившимся направлениям. 15-я дивизия наступала через Молчадь (северо-западнее Баранович) на Мир; 14-я дивизия — через Барановичи на Клецк и Несвиж; 11-я дивизия — вдоль Слуцкого шоссе. 3 октября дивизии 4-й армии заняли линию Мир — Несвиж — Клецк — река Лань.
Польские сводки в начале октября 1920 года постоянно упоминают о множестве пленных. Красноармейцы из отступавших частей окончательно утратили желание сражаться. А некоторые части попадали в окружение. Так, 2 октября 144-я стрелковая бригада, не успев отойти, под Городищем (севернее Баранович) попала в плен вместе со своим штабом. 4 октября в районе Мира польские войска захватили 5 орудий, 8 пулеметов, бронепоезд и 300 пленных. В районе местечка Снов (западнее Несвижа) было взято 500 пленных.
Продвигаясь на север, 7 октября войска 2-й польской армии заняли Ошмяны и Солы, вблизи литовской границы, а 12 октября — Молодечно.
ПОСЛЕДНИЕ БОИ
В этот день (12 октября) в Риге было заключено перемирие, но Пилсудский использовал условие документа, согласно которому польские войска могли наступать еще 6 дней. Он приказал идти дальше. На следующий день польские части заняли Вилейку. При этом 13 и 14 октября польская конница севернее Радошкович взяла в плен более 5 тысяч красноармейцев. 14 октября северо-восточнее Вилейки польская кавалерия нанесла поражение советской 6-й СД. 15 октября поляки заняли местечки Кривичи и Долгиново северо-восточнее Вилейки.
Польские войска занимали «свою» территорию, ссылаясь на договор о перемирии и предварительных условиях мира, передававший Польше северную часть Западной Белоруссии. 18 октября польские подразделения полностью вышли севернее Минска на линию, определенную перемирием{258}.
Несмотря на заключение перемирия, боевые действия продолжались и в районе Минска. Высшее командование РККА требовало не уступать врагу «ни пяди земли». Но у рядовых красноармейцев было совсем другое настроение. Командир 27-й «железной» (или Омской) стрелковой дивизии В.К. Путна позже написал об этом в своей книге «К Висле и обратно»: