Ну, а что получится по минимуму, если выиграю только «Москвичок» за четыре тысячи? Продаем, опять же, на барахолке – за восемь. Считаем: однокомнатная квартира – две штуки, скромная обстановка – тыща, одежонка – еще одна. Тут, конечно, нового «Запорожца» не купить. Но такой, чтобы был на ходу, самой первой модели, в простонародье именуемый «горбатый», пусть и подержанный малость, – за пару штук взять вполне можно. Итого расходов: пять с половиной тещ. Правда, останется только две с половиной тысячи. Это выйдет дохода лишь по семьдесят рубликов в месяц. Со стипендией – больше ста. Как небольшая зарплата. Это, конечно, похуже, чем выиграть «Волжанку». Но скромно жить можно – перекантуемся, как-нибудь, три года. Главное, я докажу Софье свою, так сказать, профпригодность, а там – дела пойдут!

Задумка, правда, реально была бредовая, прожектерская. Но, так ли иначе, задумано – сделано.

Итак, не теряя времени, я начал действовать.

Для реализации моего плана мне нужен был собственно текст договора. Но где его взять? В книжном магазине – не купишь. Далее, мне нужно было знать таинство обряда вызова Дьявола. Этому тоже нигде не обучают…

На следующий день, пропустив занятия в институте в очередной раз, я отправился в ГПНТБ – самую большую библиотеку города. На первом этаже, уставленного рядами шкафчиков с каталогами книжного фонда, я несколько часов подбирал карточки с изданиями на искомую мной тему.

Отыскать то, что мне было нужно, оказалось невообразимо трудно. В советское время подобной литературы по колдовству и чернокнижию не выпускалось. Но я все же с помощью консультанта этого отдела – молодой женщины со строгой прической с шиньоном, шишкой обосновавшейся на макушке ее головы, и в черном, строгом костюме своей бабушки – нашел несколько работ по исследованию русского народного фольклора и пару книжечек дореволюционного издания. Поднявшись на четвертый этаж в читальный зал, я заказал библиотекарю подобранные издания и сел на один из свободных столиков в ожидании заказа.

В читальном зале – просторном, с высоченными потолками и огромными, вымытыми до блеска, квадратными окнами – было немного народа: за двухместными столиками, стоящими в три ряда, на каждом из которых была закреплен черный светильник с металлическим абажуром, занималось, едва ли, с полтора десятка человек. Здесь было тихо, как ночью в склепе. Иногда, правда, эта наполненная знаниями тишина прерывалась, когда кто-то с кем-то тихо или шепотом переговаривался или шуршал страничками серьезных книжек.

Наконец, поступил и мой заказ, и я занялся исследованием своей проблемы. Проработав над бумагами часа два, я убедился, что ничего подходящего для себя не найду. Был там, конечно, кое-какой материал, который бочком касался моей темы – всякие заговоры-наговоры, поверья о домовых и кикиморах, но и – только. Напрямую того, в чем я нуждался – не оказалось.

Время близилось к обеду, когда я понял, что здесь мне делать больше нечего и надо пробовать искать в других местах – в Областной библиотеке и районных. Сегодня у меня в институте был вечером перезачет на кафедре математики, который пропустить никак было нельзя, но в Областную, пожалуй, на часок-полтора, я еще сегодня заглянуть успею. И я стал собираться. Сдав свой заказ пожилой библиотекарше в толстых роговых очках, прикрывавших дальнозоркие глаза, и похожей своим начитанным видом на задумчивую сову, я спустился в гардероб, где образовалась очередь из девяти или десяти человек.

Передо мной в очереди оказался один дедок весьма древней наружности, с какой-то парой книг подмышкой. От него за версту несло странной смесью запахов – вековой пыли, погребной прелости, нафталина и… дремучей лесной чащи! Когда же он, колыхнув воздух, снимал свой серый прорезиненный плащ, еще, наверное, дореволюционного выпуска, то от этого изделия почти неуловимо, но отчетливо пахнуло тухлыми яйцами, словно он раздавил одно из них в кармане плаща в позапрошлом году, и теперь засохшие ошметки его все еще давали знать о себе. Какой-то профессор кислых щей – решил я.

Подавая плащ гардеробщице, старик положил свои книги на парапет гардеробной стойки. Я мимолетно бросил взгляд на его томики и оцепенел: на верхней книжке, в сером, замусоленном переплете, читалось ее название, выведенное серебряными тиснеными буквами, шрифт которых не оставлял сомнения в их принадлежности еще к царским временам: «Служебникъ Дьявола».

Черт побери! Ведь там могло быть именно то, что мне нужно!

Я не стал забирать свое пальто из раздевалки, а, словно завороженный, последовал за стариком. Догнав его через пару шагов, я вежливо сказал:

– Можно мне у вас кое-что спросить, профессор?

Старик, одетый во все серое, словно залезший в стриженую шкуру волка, повернулся ко мне всем корпусом и внимательно осмотрел меня с головы до ног, будто в чем-то убеждаясь. Я заметил, что лицо его, хоть и выдавало незримый налет времени, но не было уж слишком испещрено морщинами, и возраст выдавали лишь множественные пигментные старческие пятна на нем. А зеленые, глубоко посаженные глаза выглядели свежо, поблескивая чудной белизной белков, словно у ребенка, и, в то же время, в них угадывалась затаенная временем мудрость. Однако была в этих глазах и какая-то льдистость, заставлявшая, при их взгляде на собеседника, бегать холодным мурашкам по коже.