Сладкое все любят, но лисы, как оказалось, не только в баснях душу положат за сыр. Из Рыбинска Александр Левашов написал: «Нашел я в лесу земляной городок, где по соседству в норах жили барсуки и лисята. Взрослых зверей увидеть не удавалось. А молодняк днем из норы выходил. Но как выманить лисят для съемки в нужное место? Я вспомнил о сыре. Нарезал его ломтиками и наколол на ветки кустов. Страх не мог удержать лисят - запах желанной еды (а они ведь никогда сыра не пробовали!) заставил их не просто покинуть нору, но подниматься на задних ногах - доставать сыр с сучков».

И всеобщая страсть лесных едоков - пчелиный мед. За медом охотятся медведи, куницы, дятлы. И вот еще новость - и кабаны. «Холодной зимой 1985 года в урочищах Кызыл-Унгурского лесхоза Ошской области кабаны повадились ходить на пасеки и раскурочили около двух сотен ульев», - пишет А. Петрова. Пчелы, надо полагать, без боя свое богатство не отдавали. Но кабаны и их потомки - домашние свиньи устойчивы к ядам. При освоении Америки фермеры привозили на застолбленный участок одолженных у соседа свиней. Они пожирали в окрестностях гремучников (очень ядовитые змеи), и только тогда фермер начинал обзаводиться хозяйством.

Путь к дружбе с животными часто лежит через их желудок. На этом во многом основана дрессировка зверей. Даже рыб удается кормить (смотрите снимок) из бутылочки с соской.

МЫ ПРОСИЛИ написать о наблюдениях над животными на войне. Несколько откликов получили. Вот что пишет Алексей Ипатович Шведов: «После освобождения города Калинина бои от наших мест ушли в сторону Вязьмы, Смоленска. И сразу оттуда в наши леса пришли разные звери. Зайцами, в обход деревни, в сторону Бежецка была протоптана и усыпана орешками помета широкая тропка. Следом шли лисы. Я видел остатки их трапез. И волки из фронтовой полосы шли тем же путем. У нас в деревне они выловили всех собак и кошек. Ходили, не прячась, средь бела дня».

Интересное письмо прислал из Киева Александр Васильевич Четвериков: «Во время ленинградской блокады я воевал на знаменитом «Невском пятачке». Раненых было вывозить трудно - все пространство простреливалось. Помогали собаки. Впряженные четверкой, они тянули похожие на лодочки волокуши с раненым. Если снаряд настигал, собака и раненый погибали... Против танков собаки использовались очень успешно. Дрессированные овчарки с минами в сумках под танками гибли. Но некоторые были обучены так, что, сбросив ношу, стремительно убегали. Случалось, немцы останавливали танковые атаки, если слышали лай овчарок в наших окопах».

А вот пометки в моей записной книжке: «Знаменитый советский летчик Арсений Ворожейкин летал на «Яке» с собачкой по кличке Варвар. Собака вела наблюдение за задней полусферой и лаем предупреждала пилота о самолетах противника». И еще: «Верблюд, возивший пушку, с артиллеристами от Сталинграда дошел до Берлина».

До свидания. Пишите, что вспомните и что увидите летом.

На Каракумском канале. В правой руке толстолоб , в левой - амур.

«Водяными коровами» называют рыб - амура и толстолоба. Повод так называть не случайный. Обе рыбы питаются водной растительностью, причем едят ее много - за сутки каждая поглощает столько, сколько весит сама.

Толстолоб и амур, обитающие в Амуре, живут рядом, и это первый признак, что они не являются пищевыми конкурентами. Толстолоб питается фитопланктоном (мелкой растительностью, делающей воду зеленоватой), амур же ест грубую пищу - камыш, тростник, рогоз, в прудах ест всякую растительную подкормку - кукурузу, жмых, сено, отруби, овощи. Но это уже «ресторан». В дальневосточной реке рыба довольствуется тем, что находит в воде.

Сегодня амуров и толстолобов можно увидеть не только на Дальнем Востоке. Спрос на мальков этих рыб повсюду большой. Их поселяют там, где хотят избавиться от засилья водной растительности и иметь в прудовых хозяйствах ценную рыбу.

Я впервые увидел амуров и толстолобов в Средней Азии. Сидим, помню, на горячем песке у воды и наблюдаем любопытное зрелище: тростинка в заводи тихо подрагивает и вдруг исчезает. Глянув в неглубокую воду, видим: тростинку жует огромная сильная рыба. Съела - за новую принялась. Неосторожным движением мы спугнули вегетарианца. Но в месте поглубже увидели вдруг картину еще более интересную. Большие серебристые рыбы выпрыгивали из воды, с ловкостью акробатов хватали нависший над водою тростник и увлекали его под воду. Было это на Каракумском канале.

В 1957 году я видел, как строили этот канал - прорва техники, песчаные скучные берега и в них мутноватая амударьинская вода. Рыбе, зашедшей сюда, нечем было кормиться - на дне канала ни живности, ни травинки. Мы - поверите ль?
– сазанов с палубы земснаряда ловили удочками на живца - на маленьких, пойманных сеткой, сазанчиков. Рыбы-вегетарианцы стали тут с голоду хищниками. Но ненадолго.

Спустя три года я снова увидел канал и поразился - теперь берега его были в богатой зеленой опушке, тростник и рогоз непролазной стеной стояли у воды и в воде. Сазанам и лещам лучшего места для жизни не было. Но строителей канала зеленое буйство не радовало - теченье воды растительность замедляла в три раза. Грандиозное сооружение грозило превратиться в болото. Растительность пытались срезать косилками, поставленными на лодки, таскали по руслу канала тяжелые тросы и цепи. Но все это оказалось дорогим и малопроизводительным делом - зелень росла со скоростью десять сантиметров в сутки и поднималась над водой вслед за прошедшими механизмами. Химический способ очистки тоже не подошел - и дорог, и убивал все живое.