Том 3. Стихотворения
вернуться

Бальмонт Константин Дмитриевич
Шрифт:

Ау

Твой нежный смех был сказкою изменчивою, Он звал, как в сон зовет свирельный звон. И вот венком, стихом тебя увенчиваю, Уйдем, бежим, вдвоем, на горный склон. Но где же ты? Лишь звон вершин позванивает. Цветку цветок средь дня зажег свечу. И чей-то смех все в глубь меня заманивает. Пою, ищу, «Ay! аy!» кричу.

Майя

Я тебя восхваляю, о, Майя живая, Трепетом струн. Ты свой круг завершаешь, в сияньях вступая В тринадцать Лун. Ты везде со мною, где любовь огневая Мне шепчет: Ты юн. Ожерелье сплетешь, но жемчужины, тая, Льются в бурун. И буря хохочет, как ведьма седая, Как злой колдун. И буря разъялась, ты вновь голубая, О, Майя, ты снова идешь, круговая, В тринадцать Лун.

1908. Апрельские Зори. Птичьи голоса.

Долина Берез.

Голубая птица

Голубая птица

Я живу в дворце, чье имя – Царство Мая. Прилетает к окнам Птица голубая, Крылья у нее и перья – цвета дней, Цвета голубых пространственных зыбей. И поет та Птица. Говорит про время. Мне как будто капли падают на темя. Будто синих молний жгут меня лучи. Дождь ли раскаленный? Не могу понять я. Но, закрыв глаза, колдую я: – Молчи. Вот, кому-то снова я раскрыл объятья. Губы, в поцелуе, шепчут: – Навсегда. Взоры, приоткрывшись, мечут блеск заклятья. Изумрудны листья. Говорит вода. Исчезает в далях Птица голубая. И другие птицы плещут в Царстве Мая.

Идуна

Там, где древо мировое, Там, где ясен Игдразил, Слышно пенис живое, И как будто звон кадил. Это – пение Идуны, И когда ты невзначай, Проходя, услышишь руны, Вложишь в струны вечный Май. Это – пение Идуны, На узорчатых ветвях, Там, где яблоки – как луны, И как солнца в облаках. Это – пение Идуны, Чей напев – рожденье струй, Чьи глаза, лазурно-юны, Необманный поцелуй. Кто, любя расцветы в мире, К Игдразилу подойдет, Тот увидит лик валькирий, Изопьет душистый мед. Кто с Луной и с Солнцем в мысли От зари и до зари, Глянь, здесь яблоки нависли, Встань, целуй, люби, бери. Это – пение Идуны, Верь в согласный звон кадил, Дым от жертв и возглас юный Вечно в Небо доходил.

Лен

Лен две недели цветет, Спеет четыре недели, На седьмую же семя летит. Лен – голубой небосвод, Лен – во влюбленном Апреле Звон предрассветной свирели, В лунной ночи сталактит. Лен – голубой он и белый, Это есть два, Лен в мировые уходит пределы, Всюду сияет его синева, Это четыре, Ибо четыре есть таинства в Мире, Север и Юг и Восток и Закат, Белый и черный и красный и злат, Если ж в пещеру мою, где горит Лунное множество плит, Если в пещеру Лен поглядит, Вот, мы исполнили меру, Семь засветилось, живет сталактит. Семя летит, Светится нежная бледность лица, Весь осиян голубой небосвод, Девять в нем лун, – Чтоб дополнился счет. Лен две недели цветет, Им же не будет конца.

Венчанные

В саду проходит юный, С ним рядом молодая В ветвях звенят им струны, Ручей, с камней спадая, Поет, поет, поет, В цветах им светлый мед Невеста – Полночь Мая, Жених, он кто? Узнай. Он День, а, может, Май? На нем одежды красны, На ней одежды черны. Но оба так согласны, Взаимности покорны Целует он ее, «Ты все, ты все мое». Ее мечты узорны, Как бриллиант она В оправе черной сна Жених – светловолосый, Глаза ею – зелены, У ней же черны косы, Глаза ее затоны, В них светлая печаль, Прозрачней, чем хрусталь В саду проходят звоны, Поют цветы, дыша: «Влюбленность хороша». Весь Май процеловались, В Июнь зашли, не зная, Заря с зарей встречались, Любовников встречая И свет вошел во гьму, И все отдав ему, Бледнея, Полночь Мая С Июньским нежным днем Растаяла огнем.

Семик

Семицкая неделя – зеленая, русальная, Часы Зеленых Святок, во всем году единые, В душе тоскует сказка, влюбленная, печальная, И быстро разрешится в те ночи воробьиные. Вот девушки Куда они? Лесной мечтой дышать. Вот девушки Куда они? Кукушку провожать. Семик, четверг зеленый, березка завита О чем же ты тоскуешь, стыдливая мечта? Влечет река во влажность, течет река хрустальная. О, девушки, куда вы? Русалки защекочут вас. А если не войдете, прощай мечта венчальная. О, девушки, куда вы? Русалки захохочут вас. Войдешь в реку, забудешься, утонешь ты в воде, Уйдешь от вод, и сон уйдет, и нет его нигде. О, девушка, войди в хрусталь, но в воды травку кинь, Спасет тебя одна трава, печаль, печаль, полынь.

Тело играет

Тело играет, Душа глядит. Тело в лугах незабудки сбирает, Тело уходит в скит. Маки срывает, меняет свои вид, В страшности, в страстности входит, взирает. В полдни и в ночи себя убирает, Выхватит нож, Скажет – хорош. Сплетет, заплетет без конца поцелуи. Брызнет – огни. И огни хороши. Вечные струи. Все ж у души Взора оно не смутит. Вот оно снова, по пыльной дороге, на Храм собирает. Тело играет, Душа глядит.

Царь-девица

Могучий рог, изогнутый и полный, Пьянящим медом – предо мной. Я пью, я пью, живительные волны Умчали душу под Луной. О, Царь-Девица, Лебедь вековая, Как искрометен этот мед. Он стар, он стар, и потому, живая, Волна в душе моей течет. И этот рог, что ты, о, Царь-Девица, Мне поднесла, становится жезлом. И я царю, и ты горишь, зарница, Мы будем молнией вдвоем. И этот рог, что ты, о, Царь-Девица, Мне поднесла, становится рулем. И мы скользим, летит двойная птица, И мы плывем, и мы плывем.