Закончив трапезу, Тристан, молчавший до этого, встал и начал прощаться.

– Сейчас я ухожу, госпожа Катрин. Завтра вечером я должен быть в Партенэ, чтобы получить последние указания. Вы останетесь здесь. Король прибывает завтра, а на рассвете сюда приедут мессир Прежан де Коэтиви и мессир Амбруаз де Лоре. Здесь, в таверне, должны собраться все заговорщики. Мессир Жан де Бюэль тоже приедет прямо из своего замка Монтрезор. В глубине двора замка, в самой скале, имеются великолепные подвалы для вина и… для заговорщиков.

Вам остается только ждать и отдыхать. Но помните: как только король приедет, оставайтесь в доме и никуда не выходите. У госпожи Ла Тремуй зоркие глаза.

– Будьте спокойны, – ответила Катрин, протягивая ему последнюю кружку вина. – Я еще не сошла с ума. Держите! Посошок на дорожку.

Он залпом выпил вино, попрощался и исчез как тень.

Обычная городская суета на следующий день превратилась в бешеную суматоху, когда королевский кортеж вошел в Шинон. Едва трубы разорвали послеполуденную тишину города и зазвонили все колокола, Катрин, несмотря на предписание об осторожности, накинула на голову вуаль и высунулась из окна.

Над волнующейся человеческой толпой, собравшейся в Гран Карруа, она увидела флаги, вымпелы, боевые знамена, копья и пики. Эскадрон рыцарей, одетых в доспехи, окружал короля, также закованного в латы, и экипаж, в котором находились королева и супружеская пара Ла Тремуев. Для главного камергера не нашлось лошади, способной выдержать его вес. Завидев его герб, Катрин инстинктивно отодвинулась от окна. Хотя она чувствовала себя в безопасности, но не могла удержаться от страха при виде своего врага.

До этого момента она еще сомневалась в своей победе, и ее воображение рисовало тысячу препятствий. И вот наконец толстобрюхий Ла Тремуй прибыл.

Кортеж проехал перекресток, заполненный толпой, откуда раздавались крики «ура!» и «да здравствует король!», и свернул на улицу, которая резко поднималась вверх к замку… Когда последняя повозка скрылась, Катрин торжественно посмотрела на Сару.

– Он приехал! Я победила!

– Да, – вздохнула цыганка, – ты выиграла, и теперь дело за рыцарями королевы Иоланды – им убивать хищника.

– Не без меня! – воскликнула молодая женщина. – Я хочу быть там и, если мы провалимся, разделить участь заговорщиков. Я имею на это право.

Сара не ответила и принялась зашивать вырванный клочок на манто Катрин. Прошли сутки с тех пор, как они вошли на этот постоялый двор, но Сара уже не находила себе места, как зверь, попавший в клетку, и искала, чем бы занять себя. Для Катрин это вынужденное бездействие было тоже тягостным. Почти все время она проводила у окна, наблюдая за жизнью на улице. Часы текли медленно, а ей не терпелось действовать. Она чересчур боялась. Слишком часто она отчаивалась в успехе своего плана до тех пор, пока своими глазами не увидела приезд Ла Тремуя. И теперь, когда он был здесь, сгорала от желания скорее броситься в бой.

Когда спустилась ночь и там, наверху, в замке, на большой Часовой башне колокол, именуемый Мари-Жавель, который задавал ритм городской жизни, пробил отбой и улицы погрузились в тишину, Катрин рискнула открыть окно и выглянуть наружу, не закрывая лицо вуалью. Ночная темнота вполне заменяла вуаль, хотя, по мнению Сары, ночь была довольно светлой. Да, так оно и было. Ночь была замечательная: темно-голубое, мягкое и глубокое небо сверкало бриллиантами звезд… Такая ночь больше подходила для любви, а не для тайных собраний заговорщиков.

Катрин видела только противоположную сторону улицы, где плотно закрытые деревянные ставни и тишина свидетельствовали о том, что живущие там добрые горожане – слесарь, целый день наполнявший улицу шумом своей мастерской, и аптекарь, чья лавка распространяла запахи лекарств, – спали.

Но теперь, когда дневной шум стих, спящий город имел таинственный вид. Катрин казалось, что она находится в центре большой шкатулки для драгоценностей, неприступной, как крепость. Она спрашивала себя: не находится ли она под защитой тени Жанны д'Арк? В легком журчании реки, в далекой, почти неслышимой песне, в шуме колышущихся деревьев, в запахе плодородной земли, смешанном с запахом жасмина, доходившим до нее, Катрин слышался ясный голос Девы, пришедшей издалека, скоротечный пролет которой озарял ее жизнь, оставив неизгладимое впечатление…

Жанна! Как чувствовалось до сих пор ее присутствие здесь, в этом укрепленном городе, где память о ней останется на века! Это имя, произносимое во всем королевстве шепотом из-за боязни шпионов Ла Тремуя, в Шиноне звучало на всех перекрестках, эхом отражалось от каменных стен… С приходом ночи белое привидение начинало жить, посещая каждый дом. Катрин машинально подняла голову к Млечному Пути, словно ища там отблеск серебряных лат…

– Жанна! – шептала она. – Помогите мне! Ведь, желая вырвать вас у смерти, я обрела счастье, которое мне казалось уж несбыточным. Этим я обязана вам… Сделайте так, чтобы страдания не были напрасны. Верните мне любовь и потерянное счастье.