В степи свистели суслики. В небе высоко-высоко кружил, распластав крылья, коршун, подул ветерок, донося далекие запахи моря.

Постояв около кладбища исковерканных машин, Маша медленно направилась в лабораторию-землянку.

В «блиндаже» Овесяна было тесно, пахло свежей краской и горелой изоляцией. Стены были сплошь заняты измерительными приборами, около которых возились техники: долговязый Петя и его друг Гриша, страдавший из-за отсутствия здесь фортепьяно. Стол, сколоченный из подручного материала, был завален записями и дневниками наблюдений. Кто-то уже похозяйничал здесь без Маши.

– Где вы пропадали? – встретил помощницу Овесян.

Вместо ответа Маша протянула ему охапку тюльпанов.

– Что такое? Цветы? Эй, молодежь! Достать воды! Но не спутать с трансформаторным маслом! Вот спасибо. Красота – мать рациональности. Сразу сил добавили. Вот если бы еще и магнитное поле с помощью этих тюльпанов увеличить!.. Какое было в последний раз?.. Я тут рылся в ваших записях, вы простите. Дали распоряжение саперам усилить заряд?

– Капитан должен зайти сюда, – ответила Маша, помогая техникам справиться с новым оборудованием лаборатории в виде «вазы» для тюльпанов, которую они тут же смастерили из ведра.

– Как они медлят! Как медлят! Словно не бой идет! – горячился Овесян.

Появился невысокий, скромный саперный капитан. Он получил от Маши указание о величине взрывного заряда, закладываемого в очередную машину, щелкнул каблуками и вышел из блиндажа, покосившись на огромный букет.

– Это что! – воскликнул Овесян. – Это цветочки. Ягодки будут, когда нам придется зажигать солнце величиной хотя бы с чашечку этого тюльпана. Пожалуй, не миновать тогда международных переговоров о проведении специального ядерного взрыва. Если суметь перевести основную часть его энергии в магнитное поле, то задача будет решена даже для достаточно больших размеров искусственного солнца.

– Вероятно, конструктивное решение машин должно быть качественно иным, – заметила Маша.

Овесян согласился.

– Но и эти машины, которыми мы располагаем, сослужат нам сейчас немалую службу, – закончил он.

…И сослужили.

В тот день в степи уже не было тюльпанов. Травы пожухли, и над ними поднимались жаркие струйки гоздуха. Контуры бугров и цепи холмов, уходивших в знойную мутную даль, искажались и дрожали. Из подземной лаборатории Маша, выйдя на воздух, словно попадала в печку. И тихо было в унылой степи. Только к вечеру проснутся и заведут свою нескончаемую песню цикады.

Но Овесян не мог ждать вечера и спавшей жары, казалось, это он сам в своем неистовом стремлении испепелял все вокруг.

Проводился обычный очередной опыт. Конечно, их требовалось теперь уже не 50 тысяч. Исследования шли не вслепую, ученые пользовались иными методами. Они планомерно увеличивали силу взрывного заряда.

Как и всегда после взрыва, Овесян с Машей устремились к взрывной яме, скрытой от лаборатории опаленным бугром. С его вершины виднелись далекие дома юрода, похожие на меловые утесы, а у подножия холма…

Техники Петя и Гриша опередили физиков, они что-то рассматривали в руинах, оставшихся на дне ямы, показывая туда руками.

– Ну как, орлы? – спросил Овесян.

– Позаботьтесь собрать все осколки, освободите место для нового взрыва, – распорядилась Маша.

– Теперь не надо! Не надо! – воскликнули ребята.

– Что это вы оба сияете? – строго спросила Маша.

– Это не мы… Это там, – ответили Гриша и Петя, указывая в яму.

– Ничего не вижу, – хмуро отозвалась Маша.

– А вы подвиньтесь сюда, чтобы вон тот осколок не заслонял. Теперь видите?

– Горит! – воскликнул Овесян, раньше Маши занявший нужную позицию. – Черт меня возьми, светится!

– Может быть, это остаток взрыва, раскаленная крупинка? – предположила Маша.

– Вот всегда она такая! – возмутился Овесян. – Какой же это остаток взрыва, когда там точка сверкает? Понимаете, бесчувственная вы душа, точка светится!..

Маша посмотрела с нужного места и сама увидела, что среди черных, дымящихся обломков машины действительно что-то светится. Звездочка была видна не отовсюду, но она быта, была!..

Теперь следовало выяснить природу обнаруженного излучения.

Все ближайшие дни были посвящены этому. Звездочку с величайшими предосторожностями перенесли в подземелье. Оказалось, ее можно было перемещать, как камешек. Величина ее, конечно, была несоизмеримо мала по сравнению даже с крупинкой песка. Но жгла она все вокруг очень ощутимо. Когда ее вынесли из ямы и положили у подножия холма, то вскоре высушенная на солнце трава загорелась, запахло дымом, по степи пошли палы. Пришлось спрятать звездочку в подземелье. Но после этого туда нельзя было войти. Пришлось надевать жароупорные костюмы. Могучие вентиляторы гнали воздух через блиндаж, чтобы дать возможность там работать.