– Она будет излучать, – с довольным видом говорил про звездочку Овесян, – пока во всем возбужденном магнитным полем объеме микрочастицы не «похудеют» и не станут вновь устойчивыми.

– И вот тогда-то и произойдет последний взрыв, – аннигиляция позитронов с электронами, – отозвалась Маша.

– Великолепно! – обрадовался Овесян. – Звездочка закончит жизнь фейерверком.

Маша с Амасом Иосифовичем вышли подышать свежим воздухом, но в степи разразилась гроза Ударила молния. Овесян посмотрел на небо, словно там и произошел заключительный взрыв полученной им звездочки.

Однако ждать этого взрыва пришлось долго Несколько месяцев. Звездочка горела ровно, хотя состояла всего лишь из одной молекулы, если не из малой ее части. Все это время она нагревала специальные приборы, производила тщательно вычисляемую работу.

…Наступила осень. С моря нагнало дождевых туч, дороги в степи развезло. На ногах налипали огромные комки глины.

Маша педантично исследовала полученный искусственный источник энергии, а Овесян, живший в маленьком пластиковом домике, обычном для туристских лагерей, занялся проблемой использования искусственных солнц.

У Маши был другой домик неподалеку. Овесян старался встречаться после работы с Машей только в присутствии Пети и Гриши. По приказанию Овесяна в домик техников привезли пианино.

Овесян и Маша сидели на ступеньках, слушая ноктюрн Шопена, который играл Гриша, и им казалось, что оба они где-то далеко… в огромном концертном зале с синим куполом, на котором горят искусственные звезды.

И вдруг Овесяна так потянуло к Маше, что он схватил себя за горло.

– Что с вами, Амас Иосифович? – спросила Маша.

– Ни-че-го, – с трудом выговорил Овесян и быстро поднялся. – Я лечу в Москву, – объявил он.

– В Москву? Зачем? А я?

– Вы останетесь изучать излучение звездочки, потом привезете ее. Я заполучу для этого специальный холодильный вагон.

Маша уже знала о появившейся у Овесяна идее: подвесить большую звездочку к искусственному спутнику Земли, делающему один оборот в сутки, то есть практически стоящему над одним местом Земли. Маша отговаривала Овесяна от этого замысла, уверяя, что рассеяние энергии по большой площади, неизбежное при излучении с такой большой высоты, не даст желаемого результата, не повлияет на климат, не поможет, скажем, оттаиванию вечной мерзлоты.

Овесян ухватился за мысль оттаивания вечной мерзлоты. Ему надо было немедленно уехать куда-нибудь подальше, пока Маша занимается со звездочкой.

И это стремление бежать от Маши помогло ему найти путь использования лучистой энергии будущего искусственного солнца.

По подсчетам Овесяна, «солнце» получалось не солнце, а «солнышко» размером с вишню. Такое «солнышко» можно погрузить в море, сделать его «подводной звездой». Превращая окружающую воду в пар, «подводное солнце» будет расходовать на это свою лучистую энергию, которой хватит я на сто лет.

Газообразная и паровая оболочки, окутав «подводное солнце», будут находиться в непрерывном движении, устремляясь наверх, вырываясь из моря столбом перегретых паров и газов, которые можно будет уловить и использовать. Под водой же установится равновесие. К раскаленной оболочке солнца будет притекать все время столько охлаждающей воды, сколько ее паров вырвется наружу.

Так Овесян пришел к решению, что самое первое использование новой лучистой энергии должно начаться в море.

С этой идеей Овесян и пришел к Николаю Николаевичу Волкову в самый тяжелый для того день, когда во льдах Арктики потерялась Галя.

Овесян увлеченно рисовал перед Волковым картину преображенного побережья. От затопленных искусственных солнц перегретый пар будет отводиться по подземным скважинам в тундру. Тракторы будут пахать теплую землю. Над подогреваемой землей будет установлен парниковый режим. В любой мороз снегу не удержаться.

Даже в любые холода там сможет расти трава, как растет она сейчас зимой на Камчатке, в местах, где сказывается вулканическая деятельность, где земля горячая.

– Что нам теперь вулканы! – закончил Овесян. – Мы можем пробудить энергии куда больше.

Овесян посмотрел на Николая Николаевича и вдруг понял, что тот мыслями был совсем далеко. Он смутился. Но Волков мягко сказал:

– Не беспокойтесь, Амас Иосифович, я все слышал Я вместе с вами радуюсь возможным перспективам, которые теперь нам открываются. Но делать мы будем все-таки не так.

– Как так не так? – изумился Овесян.

– Позвольте ваше открытие использовать в общем комплексе, Амас Иосифович. Ваше «подводное солнце» крайне нужно нам. Но не для растопления слоя вечной мерзлоты, а для подогрева морского течения.