— Ах… Вот и она!

Мелькнувшая в моей голове догадка сразу стала для меня безоговорочной и не требующей никаких доказательств. Моё приглашение — это стратегически важный ход. Моника появилась, и Сильвестр тут же захватил её внимание, довольно бесцеремонно взяв под руку, и восхищённо забормотал витиеватый комплимент. Для него я должна стать тем балластом, который будет удерживать Тристана сегодня, да и самой Монике неплохо было бы взглянуть на Триса "под конвоем" супруги. Это стало для меня ясно, как день, в те считанные секунды, что Сильвестр вел её от двери в нашу сторону.

— Дорогая Моника, Тристана вы, конечно, знаете, но позвольте мне представить Гретт, его жену. Впервые за всё время она оказала нам честь, придя на корпоративный вечер…

"За всё время…" — саркастично повторила я в мыслях, и, сказав "очень приятно", протянула ей руку.

Как ни странно, но этот сюрприз меня нисколько не взволновал. Я с доброжелательной и, как бы ни о чём не знающей, улыбкой смотрела на объект страсти Триса и не чувствовала ни капельки ревности. Моника была не только красива, но и мила. Она казалась моей ровесницей, хотя была старше, казалась строгой и сдержанной, но не холодной. У неё были лучистые, карие и очень выразительные глаза, тёмные волосы, кремовая кожа и тонкая фигура. Взгляд, который она бросила на Триса, на мгновение казался растерянным, но потом она слегка кивнула головой и с улыбкой протянула мне свою ладонь для рукопожатия. Такими прекрасными и холёными руками восхитилась даже я, легко представив себе, как у Тристана замирает сердце от подобного совершенства.

Сильвестр тут же увел её, завершив все формальности знакомства, и я осталась под впечатлением приёма у знатных особ.

— Трис, какая досада, — я тронула его за локоть, — он специально это сделал: пригласил меня и её, чтобы тебе навредить.

— Не говори глупостей.

Он увел меня в другую сторону, знакомить дальше с коллегами из своего отдела.

Когда подали холодные закуски и салаты, и всех пригласили к столам, оказалось, что мы лицом к лицу сидим с Моникой, и нас разделяют всего метров пять. И как она прекрасно видела нашу пару, так и мы видели их с Сильвестром.

Потом Триса попросил на пару слов какой-то знакомый, и он ушёл. Я и Моника украдкой посматривали друг на друга. Она отвечала на разговор Сильвестра, но я видела, что она невнимательна и даже слегка раздражена его болтливостью.

Сравнение с ней, которое терзало меня в мыслях прежде, теперь не доставляло мне ни малейшего душевного беспокойства. В ней читалась такая хрупкость и беззащитность, что я чувствовала себя гораздо сильнее. Монику хотелось защищать, как защищают нежный цветок. Нежный, но гордый.

Тристана давно не было, и я разволновалась. Отправившись его искать, я наткнулась на небольшой, хитро загнутый коридорчик весь в зеркалах. На одном из кресел, расставленных вдоль стены, я и заметила его сидящим и что-то записывающим или зарисовывающим на маленьком листике. Я увидела его в отражении и остановилась, не доходя. Если бы он поднял голову и посмотрел по сторонам, он бы и меня увидел в каком-то из зеркал.

Как же Трис был серьёзен. Волосы, которые он слегка уложил назад ради вечера, снова падали ему на лицо. Губы он поджал так, что исчезла характерная разница между верхней и нижней. А взгляд упёрся в листок с таким погружением, что сейчас он не заметил бы никого, хоть подойди к нему вплотную. Но я пока не подходила. Я рассматривала его со стороны и не могла не поддаться чувству, заполняющему всё моё сердце.

Когда говорят, что не могут без человека жить, то это и правда, и нет. Так называют само чувство, но если честно, то без Тристана я жить смогу. Если я буду знать, что отпускаю его от себя в счастье быть с любимой женщиной. Я хочу, чтобы был счастлив он, и не его вина, что причина этого счастья вовсе не я. Это будет и горько, и больно. Чувствуя, что не смогу без него, — понимаю, что смогу. И буду. Ради самого же Тристана. Отпустить нужно с лёгким сердцем, а не взваливать на родного человека жертву своей порушенной жизни, чтобы он до конца дней своих терзался чувством вины за то, что он сделал счастливый выбор, но выбор этот причинил кому-то боль.

Я смотрела на Тристана, сдерживая в себе слёзы, и прощалась с ним. Потом собралась, проморгалась, завернула в зеркальный коридор и подошла.

— Трис…

Он сказал "М?", и не оторвался от своего занятия.

— Трис, — я заговорческим шёпотом и как можно бодрее произнесла: — я сейчас подойду к Сильвестру и скажу, что мне нужно срочно уйти. Под благовидным предлогом, конечно. Ты должен обломать ему все его коварные планы, а мое присутствие тебе явно здесь не поможет. Наоборот. Дай мне ключи, я пойду домой, — я улыбнулась, — а ты… Ты не отступай от неё!

Тристан медленно поднял на меня голову. Я улыбнулась ещё шире и протянула руку за ключами, требовательно похлопав сжатыми пальцами по самой ладони.

— Времени терять ни к чему!

Трис смотрел на меня во все глаза, и я совершенно не могла понять, что его взгляд означал. Вероятно, ошеломление.

— Ты слышал, что я тебе говорю?

Но он всё равно молчал. В самом деле, не лезть же к нему в пиджак за ключами самой?

— Да очнись же ты. Иди. Она ждёт тебя там как спасителя, а ты здесь за бумажками сидишь… я уйду и ты свободен в действиях.