А возвращение из космоса обернулось тяжелой, непреодолимой дрёмой. Я искренне пыталась вырваться из этой невероятной неги, чтобы… нет, не поговорить, а сбежать к себе не чердак. Вот только норриец не пустил. Он обнимал и покрывал всё, до чего мог дотянуться, лёгкими сладкими поцелуями… И я не выдержала. Я сдалась и уснула в его постели. На алых шелковых простынях, в кольце мужских рук, с ощущением неземного счастья.

— Даша, проснись… — прошептали в ухо. И добавили тихо-тихо: — Уже утро…

Я нахмурилась, перевернулась на другой бок, и прежде чем вновь нырнуть в мир снов, подумала — какой странный сегодня у Кузьмы голос…

А твир не иначе как мысли прочёл — рассмеялся и добавил:

— Я, конечно, могу освободить тебя от первой пары, но ты уверена, что хочешь?

После этих слов вообще странное случилось — Кузя ласково поцеловал в плечо, потом это самое плечо лизнул, и поцеловал снова.

Остатки сна развеялись в момент. А я опять дёрнулась, вновь перевернулась и распахнула глаза. И мысленно застонала.

О чёрт! Я же… мы же… Мама дорогая!

— Так что? На пары пойдёшь? — даря лёгкую улыбку, спросил декан нашего факультета. — Или…

Договорить Эмиль не потрудился, вместо этого наклонился и поцеловал в подбородок. Я же окончательно растерялась и слегка запаниковала — вот что мне сейчас делать, а? Как быть?

Чёрт! Я ни разу в жизни не просыпалась в постели мужчины! Тем более мужчины, с которым у меня был… Ой! Блин! Блин блинский! Мы же с ним… у нас же… О нет!

Моя реакция на происходящее секретом, разумеется, не стала — норриец прекрасно всё видел, и выводы, как понимаю, сделал. Но, вопреки ожиданиям, насмехаться или язвить не стал.

— Ну чего ты испугалась? — улыбаясь, спросил он. — Только не говори, что меня.

Я отчаянно замотала головой, хотя…

Блин! И всё-таки! Что делать-то?!

— Ладно, потом расскажешь, — смилостивился Эмиль. — Сейчас только на один вопрос ответь: на пары пойдёшь?

Я истово закивала и, подтащив простынь к подбородку, села. В отличие от Глуна, который был уже одет и даже причёсан, я оставалась в том же виде, в каком заснула.

Быстрый осмотр помещения дал отличный результат — все мои вещи нашлись сразу, они висели на противоположной спинке кровати. Вот только отбросить простынь и подняться, чтобы дотянуться хотя бы до халата, пороху не хватало. Ведь это означает предстать перед Эмилем обнаженной, а я… Да, чёрт возьми, стесняюсь!

Ну и что, что мы переспали? Это было ночью, в тусклом свете магических ламп! И я была совершенно пьяна от его поцелуев, зато теперь — трезвее стёклышка. Плюс — за окном солнечное утро, и в спальне до неприличия светло.

Из круговорота панических мыслей вырвал тихий смех Эмиля. Ещё миг, и мужчина поднялся, сообщив:

— Я подожду в гостиной.

Удивительно, но он и в самом деле вышел, оставив одну. И пусть я не видела лица, но точно знала — покидая спальню, Эмиль фон Глун улыбался.

Чёрт!

Я не то что оделась, а буквально запрыгнула в свой неприличный ночной комплект. А пояс халата завязала аж на два узла — чтобы наверняка и во избежание. Шустро пихнула ноги в тапочки, которые обнаружились здесь же, у кровати, и, расчесав волосы пятернёй, направилась к двери.

Справиться с вихрем эмоций даже не пыталась, слишком хорошо понимала, что унять их не смогу. Зато мне удалось сконцентрироваться на конкретной цели — возвращении на чердак.

Глуну, как понимаю, сплетни о романе со студенткой совсем не нужны, так что он, непременно, прикроет. А если же нет, то… Блин, никаких «если». Глун меня не подставит. Ни за что!

С этими мыслями я дёрнула ручку двери и вышла в гостиную, и испытала толику удовольствия, осознав — моё столь быстрое появление стало для Эмиля неожиданностью.

— Уже? — подтверждая догадку, спросил он. — Какая ты, однако, шустрая…

Сам шпион норрийский стоял в этот момент у большого настенного зеркала, расположенного возле входной двери. И высказав своеобразный комплимент, опять к зеркалу повернулся.

— Крак, ты меня слышишь? — позвал он. — Ответь, будь так добр.

Я не сразу сообразила, что Крак — сокращение от Кракозябра. Вернее, поняла это лишь когда из зеркала, которое, как и прежде «транслировало» исключительно отражение Глуна и гостиной, донеслось:

— Да, слышу.

— Скажи Мелкому, чтобы доступ на телепортацию дал.

— Готово, — после короткой паузы, ответил монстр.

Меня по-прежнему захлёстывали эмоции, но я всё равно нахмурилась. Что ещё за доступ? Доступ на телепортацию куда?

Ещё через полминуты, когда Глун подошел, обнял за талию, и увлёк в рассечённое огненной молнией пространство, отгадка нашлась — Эмиль просил разрешить телепортацию на чердак. Вот теперь-то мне вспомнилось, что подобное уже было — кажется, Дорс объяснял, что на территорию твира без особого дозволения переместиться невозможно.