— И всё-таки ты садист.

— Что ещё? — поморщившись, спросил Глун. — Чем ещё провинился?

Ну я и объяснила:

— Эта неделя. Ты снова надо мной издевался. Взять хотя бы реферат. Ты же его просто так, из вредности задал.

— Я тебе сейчас ещё парочку рефератов задам, — пообещал Эмиль хмуро. — И переезд в Норрийскую империю от сдачи этих рефератов, как понимаешь, не спасёт.

Всё. Мат! Не тот, который чистый и русский, а другой — банальный, шахматный. И сердце, вопреки всякой логике, наполняется невероятной радостью. Хочется обнять весь мир, призвать тысячу пульсаров и крикнуть о том, что я… всё-таки мазохистка, и мазохизм этот, похоже, не лечится.

Под пристальным взглядом синих глаз, я встала с кресла, развернулась и направилась в ванную.

Нет, ну а что? До утра меня отсюда точно не выпустят, а спать грязной я не привыкла. Тем более постельное бельё у Штирлица поларского шелковое и дорогое. Да и вообще… я ни разу не мылась в ванной неженатого, совершенно свободного тирана. И отказываться от столь важного жизненного опыта не намерена!

Чёрный мужской халат, который я бессовестно умыкнула с вешалки в ванной, оказался сильно велик и практически волочился по полу. Но других вариантов всё равно не имелось, разве что в полотенце завернуться, или надеть свою, уже несвежую одежду.

Как по мне, последнее — вообще не комильфо, а полотенце — слишком провокационно. Так что выбор был прост и очевиден, а я улыбчива и чуть-чуть, самую малость, смущена.

Собственная одежда была сложена аккуратной стопочкой, кружевное бельё запрятано поглубже, и так как оставлять всё в ванной комнате я посчитала глупым, то выйдя в гостиную, тут же направилась в спальню. Помнится, там был комодик, на который можно своё добро сложить…

На хозяина апартаментов я, выйдя из ванной, даже не взглянула. Подозревала, что он воспримет взгляд как призыв и ринется следом, в то время как я намеревалась продолжить наш разговор.

Нет, в действительности, говорить совершенно не хотелось, но чёрт возьми… Я же девушка приличная. А приличные девушки вот так, сразу, на шею к синеглазым брюнетам не бросаются. Так что вариант один — разговор. И я даже знаю о чём Глуна расспросить.

С этими мыслями я скользнула в залитую лунным светом спальню. Не зажигая светильников, проследовала к комоду, а едва положила вещи и развернулась, поняла — мой план провалился. Побыть приличной мне не позволят.

Эмиль. Как оказалось, он и без всяких взглядов за мной последовал. Причём двигался настолько тихо, что заметила его лишь тогда, когда развернулась и оказалась в капкане мужских рук.

Шанса возмутиться или сказать «нет», мне тоже не предоставили. Поймав, Глун стремительно наклонился и накрыл губы поцелуем. А я, неожиданно для самой себя, задрожала, но не от страха, нет. Это была совершенно иная, сладкая дрожь предвкушения.

И всё. Меня опять накрыло с головой, причём на этот раз вынырнуть из водоворота ощущений возможности не имелось.

Здесь и сейчас у меня было всё, что нужно для счастья — его руки, губы и безудержная, необузданная страсть. Единственное чего не хватало, короткой фразы — я тебя люблю.

Увы, несмотря на охватившее безумие, я прекрасно сознавала, что вряд ли удостоюсь подобного признания. Но думать об этом не хотелось. О чём угодно, только не о любви.

В это утро никакой путаницы не случилось, я сразу сообразила, кто именно шепчет в ухо и нагло стягивает с меня простынь. Последнее было, в общем-то, бесчеловечно, но воспротивиться я не могла — слишком хотела спать. Плюс, реального повода для волнений не было — я лежала на животе, то есть все стратегически-важные места находились в безопасности. Ну кроме одного, до которого, впрочем, Эмиль добираться не спешил.

Нашептав о том, что ночь уже закончилась и кое-кому пора вставать, он принялся покрывать лёгкими поцелуями мои плечи и спину. А услыхав сонный протест, рассмеялся и, как и вчера, предложил прогулять пары.

— Ты самый неправильный декан в мире, — в ответ пробормотала я.

— М-да? — отозвался Эмиль. — А я-то думал…

После этих слов я подверглась новой чувственной атаке. Но целью Эмиля была вовсе не страсть — он прикасался так, что я буквально таяла, а желание подняться с кровати, дабы пойти на пары, медленно уплывало.

Всё было настолько чудесно, что в какой-то момент подумалось — хочу пожить в его замке. Пусть недолго, хотя бы пару-тройку недель, только бы он был рядом, и по утрам нам не требовалось куда-либо спешить. А следом ещё одна мысль пришла: ради такого я даже на статус любовницы на содержании согласна. Что угодно, лишь бы синеглазый норриец…

Так. Стоп.

Трезвость пришла внезапно и была подобна удару тяжелого молота. О чём я думаю? С каких это пор я готова пасть так низко? Да ещё ради чего? Ради банального секса?! Ну знаете…