Две самые крупные женщины, из тех, что доставил сюда Джефферсон, уселись к Слейтеру и Холмсу на колени, пили вино и растерянно прислушивались к их разговору. Делберт и два майора уже удалились со своими избранницами в задние комнаты.

Холмс даже как-то позабыл о женщинах. Из разговора с Сэмом Слейтером он узнавал о таких вещах, о которых раньше не имел никакого представления. Перед ним открывались все новые и новые горизонты, надвигалась облачная гряда, один горизонт исчезал, и сразу же открывался другой. Холмсу стоило немалого напряжения ума следить за развитием мыслей Слейтера.

— Разум, — сказал Слейтер, — это величайшее достижение природы. Тем не менее им-то как раз больше всего пренебрегают и его-то меньше всего используют. Не удивительно поэтому, что именно разумные, восприимчивые люди постоянно испытывают горечь и разочарование.

— Я тоже… — возбужденно сказал Холмс. — Всю свою жизнь.

— Все в этом мире основывается па восприятии, на страхе, — улыбаясь, продолжал Сэм Слейтер. — Страх — это ключ ко всему. В потенции он есть в каждом человеке, надо только пробудить его, активизировать. Чем больше у людей страха, тем легче ими управлять.

— Послушайте, вы, — сказала китаянка, — в чем дело, что с вами происходит?

— Абсолютно ничего, — ответил Слейтер.

— Может быть, мы не нравимся вам? — спросила японка, сидевшая на подлокотнике кресла рядом со Слейтером.

— Нет, нет, почему же, — успокоил их Слейтер.

— Пошли, Айрис, — предложила ей японка. — Ну их к черту.

— Понимаете, — улыбаясь, спросил Слейтер, после того как девушки ушли от них, — не разум, а восприятие — вот что главное.

Холмс засмеялся.

— Вы знаете, капитан, — продолжал Слейтер, — я сто раз пытался объяснить свою теорию Джейку. Я объясняю ему это с тех нор, как прибыл сюда. Джейк мог бы сделать многое, если бы только усвоил эту теорию.

— Он уже не молод, — осторожно заметил Холмс.

— Слишком стар, — подхватил Слейтер. — Если вы хотите увидеть растерявшегося человека, идущего в темноте ощупью, то взгляните на старого Джейка Делберта. А ведь он один из тех, кто имеет большой опыт и солидную подготовку, то есть все необходимое для того, чтобы не отставать от времени. Тем не менее он отстает…

Вы знаете, Дайнэмайт, вы, пожалуй, переросли капитана, а для майора пока еще, пожалуй, молоды. Даже я в вашем возрасте был еще только майором, понимаете? Если бы умный и находчивый человек не наткнулся на меня и не составил бы мне протекцию, я до сих пор был бы всего-навсего майором и не превзошел бы Джейка Делберта.

— Но по-видимому, дело не только в этом, — угодливо заметил Холмс. — Дело еще и в том, что у вас была голова на плечах.

— Совершенно правильно, капитан. И вы знаете, мы в армии очень нуждаемся сейчас в способных людях, которым можно было бы оказать необходимое покровительство. А впоследствии нужда в них станет еще острее. Перед такими людьми открываются неограниченные возможности продвижения.

— Для меня дело совсем не в звании, — сказал Холмс. Он говорил так и раньше. Но на этот раз произнес это искренне; он действительно чувствовал, что звание не имеет для него никакого значения. — Для меня важно, — продолжал он, — найти твердую почву, основание, на которое мог бы опереться мыслящий человек, трезвую логику, которая не подвела бы меня. Главное — это, и черт с ним, со званием.

— Вот, вот, точно так же рассуждаю и я. Вы знаете, Холмс, мне нужен такой человек, как вы. В моем штабе сколько хотите болванов и ни одного умного человека. Мне нужен хотя бы одни хороший офицер. Как вы смотрите на то, чтобы перейти в штаб бригады и работать со мной?

— Если вы считаете, что я действительно подойду для такой работы… — сдержанно сказал Холмс. Он сразу же подумал: «А что скажет на это Карен? Если она будет по-прежнему строить из себя недотрогу, то ему никогда не продвинуться вверх…» И еще Холмс живо представил себе лицо Джейка Делберта.

— Давайте сделаем это, черт возьми! — сказал Слейтер. — Послушайте, Холмс, если вы хотите, все будет сделано самым лучшим образом, понимаете? Я завтра же позабочусь об этом… Видите ли, — продолжал он, — фактически это дело с Прюиттом имеет значение лишь постольку, поскольку оно касается вас лично. Дело не в боксерской команде и даже не в вашем престиже. В действительности это — трамплин для испытания и закалки вашего характера.

— Раньше я об этом не думал, — заметил Холмс.

— Полагаю, что вам не следует переходить в штаб бригады, пока вы не решите эту проблему… Это очень важно для вас же, понимаете? А потом, когда вы решите ее и переведетесь в штаб бригады, можете вообще наплевать на эту боксерскую команду. Мы найдем более разумное применение вашим знаниям и энергии.

— Да, да, можно и так, — сказал Холмс, задавая себе в душе вопрос: действительно ли он хочет прекратить тренерскую деятельность?

— Ну вот и хорошо, — улыбаясь, сказал Слейтер и встал из-за стола. — Я не прочь выпить еще стаканчик, да и поговорили мы уже вполне достаточно, правда ведь?